Меня давно занимал вопрос: в какой момент упорство превращается в упрямство?.. Где тот межевой столб, где та граница, после пересечения которой азартный исследователь вдруг превращается в скучного натурального консерватора? Вчерашний непоседа – в домоседа, недавний бойкий юноша – в нынешнего малоподвижного старика… И вот вчера, кажется, я нашёл ответ на этот вопрос! Эта граница проходит по Днепру около небольшой смоленской деревушки.
Вот, спрашивается, какого лешего меня снова занесло в эти края, куда впервые я приехал пару лет назад с друзьями, поддавшись их уговорам и рассказам о громадных лещах? В это, теперь знакомое до последнего кустика место, где ноги на спуске уже сами, по привычке находят удобные ступеньки в густой траве? Где уже хорошо изучен профиль дна реки, где знаешь, как занести удилище для заброса, чтобы не зацепить ветки ивняка, где местных бобров уже научился узнавать в лицо и аисты в соседних полях тебе кивают головами как хорошему знакомому… И откуда я, увы, уже неоднократно возвращался с пустым садком, без улова, что, в общем-то, тоже стало моей привычкой. Что я там снова потерял?
Что за радость такая, скажите мне, – смотреть часами на неподвижные кончики фидеров и ждать, ждать... Ждать при солнце и при луне, ждать на закате и на рассвете, на жаре и в ночной прохладе. Снова и снова забрасывать снасти, менять насадки, менять ароматы, менять глубины в надежде найти рыбу на широких просторах бесстрастной реки. Ругаться – вначале тихо и про себя, потом начинать бормотать вполголоса, ворчать, ещё сдерживаясь, ещё веря в недалёкую удачу. И только на границе последнего терпения гаркнуть на всю реку что-нибудь непечатное, что-нибудь забористое и образное! Да так крикнуть, чтобы слово то эхом прокатилось меж высоких берегов вверх и вниз по реке до широкого изогнутого плёса и исчезло за ним отголосками далёкой грозы. Потом успокоиться, жадно выкурить новую сигарету, чувствуя, как уходит злость и выравнивается дыхание. Затем громко хлопнуть себя по коленям, шумно и резко выдохнуть, встать с сидушки и начинать всё сначала: подмотка, наживка, кормушка, заброс… И так раз за разом… До следующего приступа отчаяния. Что за радость в этом?
Только одно может оправдать это самоистязание, этот рыбацкий мазохизм – надежда на то, что вот-вот всё изменится, кончик удилища вдруг резко качнётся и отстрелит назад, разбудив молчаливый колокольчик, а потом, после небольшой паузы, закачается, заливаясь радостным звоном, отвечая на рывки невидимой пока рыбины.
Сердце заходится в секунду, ты срываешься с места, подхватывая комель удилища… Подсечка… И такое долгожданное тупое, вязкое сопротивление с другой стороны лески. Время исчезает, всё, что болело или мешало, отлетает прочь, как и не было: у тебя остаются только руки, держащие удилище и вращающие катушку! И ещё глаза, выискивающие на поверхности воды первые признаки появления долгожданного трофея! Первый бурун, закрученный широким хвостом, первый опасный всплеск и, главное – силуэт рыбы в желтоватой воде!
Ты на автомате чутко реагируешь на любое усилие с той стороны: подаёшь удилище вперёд при рывке, наклоняешь его, отдаёшь обратно леску при сильной, отчаянной потяжке, но продолжаешь упорно подтаскивать рыбину к берегу… Вот уже левая рука нащупывает рукоятку подсака, вот он уже в воде и ждёт медленно наплывающее тело леща. Рыба ещё сильна, ещё сопротивляется, переворачиваясь с боку на бок, пытаясь уйти в спасительную глубину…
Сердце стучит уже где-то в глотке, ты постоянно сглатываешь его, пытаясь вернуть на привычное место под рёбра, но оно не слушается и всё норовит выскочить наружу! Лещ всё ближе и ближе к широко открытой пасти сачка… Напряжение нарастает с каждым мгновением, а пульс уже не поддаётся разумным цифрам…
И вот ОНО! Наступает секунда, когда тело рыбины уверенно переваливается за обод подсака, ты тянешь его на себя… Всё!.. Конец!.. Есть!.. Рыба бьётся в надёжной сетке, ты тянешь её к берегу и с усилием (чем большим – тем лучше!) вытаскиваешь сачок из воды… Я-я-я-я-я-я-я-я-я-язььььь! То есть, тьфу, - ле-е-е-е-е-е-е-е-е-щ! Всё!
Уже можно опять дышать – сердце не спеша опускается на своё место, по инерции выбивая по рёбрам железнодорожную чечётку, и к тебе потихоньку начинают возвращаться все остальные отмершие на время чувства. Мир снова расширяется до пейзажных картин, снова становятся слышны голоса птиц в соседних кустах, жужжание назойливых оводов или комаров, ты снова начинаешь различать запахи реки, летних цветов и, главное, пряный и чертовски приятный запах свежей рыбы, тяжело ворочающейся на траве…
Так может быть, в этом причина моего постоянного возвращения? Я ведь видел здесь такие поклёвки, переживал их, вспоминал потом, ворочаясь перед сном. Живет ещё память о редких лещах, пойманных здесь. Может, мне просто хочется ещё раз пережить эти ощущения? Пережить именно здесь, где трофей редок, а потому, видимо, особенно ценен.
Ведь побороться с завидной рыбой, с подводными упорными бойцами нынче не проблема. Вот хотя бы взять наше Смоленское водохранилище, что находится на том же расстоянии от дома, что и этот днепровский берег. Рыбы там больше, и лещи веселее клюют. Да и не только они – там настоящее рыбацкое эльдорадо! Одно плохо: слишком популярным стал этот водоём среди рыбаков и просто отдыхающих, желающих пожарить шашлыки на берёзовых полянках и понежиться в тёплой воде на песчаных пляжах. Раньше, бывало, я много времени проводил на берегах этого водоёма и почти всегда возвращался с богатым уловом. Но то время, увы, прошло…
Кроме это, одних платников сколько появилось! Лови не хочу! Да ещё и выбор есть: хочешь – карпа, хочешь – амура, хочешь – карася или какую-нибудь форель. Да и деньги, в общем-то, небольшие, и к дому поближе. А если прикинуть, во что мне обходится каждая поездка за 140-160 километров в одну сторону, то я ещё и в финансовом выигрыше останусь…
Что говорить, если совсем уж рядом, под боком лежит наше большое деревенское озеро с завидными линями. Да какими: трофей в килограмм и более не редкость! Каждую зиму и весну я с нетерпением жду возможности выйти на озеро в надежде увидеть поклёвку золотого линька. Конец апреля – начало мая, и вот он, первый красавец! Ещё месяц я регулярно хожу на озеро, а потом – всё… Хотя линь летом клюёт замечательно…
Но меня почему-то всё время тянет на Днепр, в этот уединённый пока уголок, что в окрестностях маленькой смоленской деревушки. На крутой обрывистый берег, поросший высокой травой и кустами, перевитыми прядями дикого хмеля и ежевики. На берег, под которым неспешно гуляют очень капризные днепровские лещи, и где моё рыболовное упорство превратилось в упрямство, о чём я, честно говоря, совершенно не жалею…
