Пожиратели мотыля

Сказать по-честному, воскресная рыбалка была запланирована давно, потому, как у Сколопендры был выходной, и призрачные надежды на праздное времяпрепровождение присутствовали. А тут ещё апокалипсис по телевизору объявили: сказали, что невиданный доселе снегопад ожидается и похолодание резкое. Типа ледниковый период настаёт, несмотря на глобальное потепление. А когда погодные катаклизмы и аномалии, меня Сколопендра всегда на рыбалки выпускает: думает, испугаюсь и домой прибегу…

Собирались с дедом на Оку, но снега подвалило, и ещё обещали, причём в огромных количествах. А из сугробов машину откапывать особого желания нет, тем более что накануне мы с Мироном источник клёва неподалёку обнаружили: и близко, и подъезд всепогодный, поэтому решили мы с дедом двигать на Мостовской карьер.

Утром проснулся – как-то чересчур светло. Вроде не проспал. В окно выглянул – деревья, словно в вату завёрнутые, сияют ослепительной белизной. Выходит, со снегом не обманули. Бурана вроде нет, на градуснике плюс два. Изумительно!

Позавтракал, умылся, стал собираться. Коробку с мотылями открыл, а там несколько личинок умерло. Основная масса копошилась, но пяток червяков подохли, не дождавшись своей основной миссии. Решил выкинуть, чего зазря некондицию за собой таскать?

Положил мотыльницу на стол, одну дохлятину зубочисткой поддел, а тут кошка в ванной комнате заскреблась. Видимо, забежала вместе со мной, да там и осталась. А чего кошке в ванной одной делать? Темно и скучно – вот и заскреблась. Кошка настырная – если уж чего ей и взбредёт в голову, то никогда не отступится. Пришлось выпускать. Если бы не выпустил, дверь могла проскрести. А это тройной кирдык: мне, двери и кошке…

Кошку выпустил, обратно на кухню захожу, а оттуда с адским урчанием котообразный чёрт Саша вылетает, чуть с ног меня не сшиб. Обыкновенное дело – он всегда так делает, когда натворит что-нибудь непотребное.

Осмотрелся. Вроде всё на месте и ничего не разбито. Сел дальше мотылей перебирать – коробки нет. Под стол глянул – там валяется. Полез. Мотыльница есть, мотыля нет. Расползлись? Не должны вроде, не больше минуты прошло.

Точно, Саша пожрал. Мало ему сухарей, сворованных со стола накануне, на свежатину потянуло. Адреналину захотелось хапнуть в полной мере – живого мяса отведать, да ещё и по шее за это получить, потому как мотыль вовсе не коту предназначался. Две миски от корма ломятся, но это неинтересно – обязательно надо что-нибудь спереть, и, что немаловажно, употребить это непосредственно в пищу. Инстинкт, зов природы, так сказать. Ещё что-нибудь свалить и разбить обязательно надо – он же чёрт. Целый месяц резвился, скидывая ёлку с подоконника. Ёлку убрали, так на мотылей накинулся: чертям без пакостей никак нельзя.

Мохнатая вершина пищевой цепочки надёжно зашкерилась в каком-то из дальних углов необъятной двухкомнатной хрущёвки, так что акта возмездия за незаконно поеденных червяков не состоялось.

Я выбрался из подъезда, насилу открыв занесённую тяжёлым липким снегом дверь. С неба валили большие бесформенно-белые хлопья. Машина являла собой огромный сугроб. Пикнув кнопкой брелока, я отыскал под снегом ручку багажника, откинул неподъёмную крышку и вытащил корыто с ящиком и буром.

Приехал дед. Дополнив «Ниву» моей амуницией, заехали в магазин, дабы восполнить запас наживки, которая исчезла в кошачьей утробе, прокрались по заснежено-нечищеным улицам до дамбы и растворились в белой мгле.

Если в городе было красиво, то в лесу было красиво совсем. Укутанный в снежное покрывало бор поразил своим ослепительным великолепием, поглотив одинокую машину, которая неспешно пробиралась по снежной целине.

Проехали немного дальше обычного – туда, куда пузотёрки обыкновенно не доезжают, оставаясь у «страшного» забора. На импровизированной стоянке, несмотря на раннее время, уже ютился «Дастер». Мы выгрузились и пошли в сторону карьера, провожаемые порывами холодного ветра, сдобренными обильными порциями мокрых снежных хлопьев. Чем дальше мы удалялись от леса, тем ощутимее были страшные прогнозы синоптиков, которые на сей раз, по всей видимости, не ошиблись.

На «моём» месте сидели двое. Вылез наружу ответ на дедовское «Кому не спится в ночь глухую?» Видимо, у вчерашних соседей было совсем туго с поклёвками, и они решили, что там, где повезло ребёнку, им повезёт всенепременно, даже несмотря на кардинально сменивший направление шквалистый ветер, нещадно лепящий небесной мерзостью…

Захотелось завыть, звучно заматериться, убиться о бетонную стену, причём двадцать пять раз. Но порыв был сиюминутным и кратковременным. Шквалистый ветер переорать невозможно, а стены поблизости не было, и не было даже деревьев, пригодных для убивания об оные. Подумав о некомфортности местоположения оккупированной территории, я немного успокоился и двинул по снежной каше, чтобы спрятаться от непогоды на другой стороне мыса.

Дед под обрывом остался: оказалось, что обувка у него оставляла желать лучшего. Калоши в подобных условиях могли не спасти. Снег вывалился на лёд огромным сугробом и выдавил из незамёрзших лунок всю воду, которую только смог. Вчера не совсем приятный сюрприз присутствовал, но не особо напрягал, а сегодняшние масштабы напоминали настоящее стихийное бедствие – воды было до неприличия много.

За мысом оказалось комфортно и безлюдно. Немногочисленные рыболовы, которых черти, подобные Саше, всё-таки принесли на рыбалку в такую омерзительную погоду, остались под ближним берегом в районе пребывания деда.

Пока чапал по снежной воде, стало нестерпимо жарко. Продырявив лёд в пяти местах, плюхнулся на ящик. Мудрить со снастью не стал – вынул удочку, испытанную Мироном, прицепил на крючок малюсенькой золотой мормышки мотыля и нашёл окуня в первой же дырке. Заклевало сразу же, правда, попалось только на третьей подсечке. Размер добычи был соизмерим со стандартной спичкой и поэтому ничуть не порадовал. Подумав, что это был всего лишь разведчик, я отправил мормышку за следующим. Следующий был такой же. Потом опять однотипный. На разведроту напоролся, будь она неладна.

В следующей дырке ожидало подобное, да и в третьей, четвёртой, пятой ситуация никоим образом не поменялась. Там была совсем не рота – целый разведывательный полк, укомплектованный недомерками. Клевали они самоотверженно, но ели исключительно мотылей.

Стоило окунуть в лунку чёрта, всё затихло. Главный чёрт Саша, конечно, посапывал где-то в тепле, свернувшись калачиком, а тот, что в лунку полез, больше на каплю с тремя крючками походил, но окуней насторожил – перестали кушать, видимо, не тот формат. Блесна тоже не впечатлила – ни поклёвочки. Я вернулся к мормышке с мотылём – клюёт, но надоело. Уже сразу после поимки стал сикильдявок обратно в лунку засовывать, а они всё равно клюют.

Решил от берега удалиться, там ветер ловить мешает. Обещанный мороз наконец приключился, и тонюсенькая леска ко всему примерзать стала, а запас порядочный нужен, ибо глубина серьёзная. Помучился немного да вдоль берега пошёл такое же место искать, чтобы ветра поменьше было.

Позвонила Есения:
- Папа, видел, что на улице творится?! Мама говорит: «Домой езжайте»…
- Передай маме, что сейчас всё бросим и приедем!

Я ж не вижу, что в округе происходит – глаза закрыл и не вижу, а домой меня теперь не загонишь, день-то только начался, да и место подходящее снова нашлось. Небольшой безветренный затон, опоясанный стеной заснеженного тростника. Опять в первой же просверленной лунке получил неуверенное «дрынь-дрынь», но размер колебателя лавсана, поднятого на лёд, был заметно приятнее и измерялся уже не мизинцем, а целой ладонью. Какое «домой»?! Теперь, если даже небо на землю упадёт, домой не поеду!

Превратив затон в подобие дуршлага, я не нашёл в нём ничего хорошего и опять нарвался на засаду, устроенную мальками.

Оставленный под обрывом дозорный сообщил, что «оккупанты» ретировались восвояси и обдуваемое всеми ветрами место вчерашнего клёва свободно. Я не задумываясь ломанулся навстречу ледяному ветру, хлёстко получая по лицу снежной крупой, но отчаянная опрометчивость завязла вместе со мной в первом же глубоком сугробе. Посчитав, что плюхать по снежной каше гораздо комфортнее, нежели утопать по самое не балуйся в снежных барханах, обогнул мыс по периметру и очутился там, где вчера сын напоролся на стадо голодных окуней.

На точке было жутко холодно и некомфортно. Клёвая лунка находилась под слоем нетронутого снега – именно там сегодня не ловили. Сектор оккупационного поиска заканчивался в пяти метрах от заветного места. Бурить не пришлось – нащупав ногами и откопав три дырки, я окунул мормышку в первую. Клюнуло сразу – там меня ждали. Попавшийся окунёк не претендовал на звание гиганта, но был намного длиннее стандартной спички. Дело заладилось. Клевало не уверенно, редко, но с завидной периодичностью.

Выловив десяток, решил поблеснить. Экспериментировал долго, но настырно. Наконец кому-то надоела подпрыгивающая железка и он психанул, ударив по блесне. Удар ощутился всеми сенсорами и визуализировался на гибком кончике удильника. Теперь блеснилка была не только сделана и испытана, но ещё и обловлена.

Тем временем деду наскучило преспокойное пребывание в тихом безветренном местечке, и он, следуя семейным традициям, пошёл искать приключения. Нашёл сразу. Чуть в стороне берег изобиловал родниками, а, как доподлинно известно, родниковая вода не очень охотно застывает, поэтому ледовое покрытие в том районе оставляло желать лучшего. Дед проверил это собственной ногой. Войлок, из которого были сделаны дедовские валенки, не отличается замечательными водоотталкивающими свойствами, а температура окружающей среды была совсем не июньской и даже не майской. Пришлось уезжать.

Не успев ввалиться в прихожую, услышал:
- Чтобы больше такого корма не покупал! Кот опять в углу наблевал…
- А кошка?
- А кошка спит!

Объяснив, что купленная накануне банка с кошачьей едой тут ни при чём, нашёл Сашу. Он мирно сидел на спинке дивана. Понюхав предложенного мотыля, отвернулся, мяукнул и, спрыгнув вниз, пошёл исследовать принесённый пакет, так как подарки его совершенно не интересовали, а из пакета можно было при удачном стечении обстоятельств что-нибудь стащить…