Нашим первым семейным путешествием стала поездка в Карелию в августе 1969 года. Вместе с молодой женой я поехал в село Колежма Беломорского района Карельской АССР, на родину моего отца. Во-первых, вез показать жену своим многочисленным родственникам, во-вторых, половить рыбу и собрать грибов...
Село располагается в очень живописном месте, недалеко от берега Белого моря. Кажется, что всё то, чем славится Карелия, собрано здесь в одном месте, на небольшой территории. Это тайга, реки, ручьи, озера, море и даже горы.
В то время село было практически отрезано от цивилизации. Одна грунтовая дорога через тайгу с гатями через болота, требующая постоянного ремонта, соединяла село с Сумским посадом. Раз в неделю оттуда в село приезжала грузовая машина, привозила почту, продукты и промтовары в сельмаг, а попутно захватывала редких туристов.
Первые дни мы только ходили по гостям, потом родня устроила нам свадьбу по поморским обычаям: с национальными костюмами, песнями и плясками... Потом родня смилостивилась и оставила нас в покое. Это дало нам возможность полностью насладиться краем, похожим на рай. Иметь бы в то время сегодняшнюю фото или видеоаппаратуру, но даже старенький ФЭД помог сохранить память о тех днях.
Первого своего карельского щуренка я поймал в ручье, вытекающим из Хабарихинских болот недалеко от дома. Эти карандаши не давали провести блесну больше двух-трех метров.
После первой же рыбалки мы принесли домой много крупных окуней, подъязков, щучек. Я решил накормить своих родных тройной ухой. Сделал все, как мы делали у себя на Волге. Ложка "стояла" в рыбном бульоне, но уха и рыба из нее не произвела на них никакого впечатления. Позднее я понял почему. Местные жители практически не ели речную ли озерную рыбу. Это был удел туристов.
Супруга наловчилась ловить в Белом море камбалу после отлива прямо руками, ставить и выбирать "убеги". Часть затапливаемого во время прилива берега перекрывалась стеной из срубленных елей, проход в которой закрывался мережей (большим вентерем). Уходя вместе с отливом, рыба попадала прямо в него. Это и называлось "убегом".
Вкуснее беломорской камбалы мы ничего не ели. Местные ее называли курицей. Рыба укладывалась на большую сковороду, сверху посыпалась репчатым луком, нарезанным большими кольцами, солилась, перчилась, заливалась сметаной и ставилась в русскую печь. Получалось что-то жареное, тушеное, но такое вкусное... Бабушка пекла рыбники с треской, шанежки с морошкой, голубикой, черникой.
В ручье, протекающим через село, во время отлива мы с местной детворой ловили сачками налимов, выгоняя их из-под подводных камней палками. Во время прилива ручей становился судоходным...
Наши рыбалки чередовались походами по ягоду, по грибы, которые можно было "косить косой". Принесенные нами с женой сыроежки, дуньки, свиные ушки (всё то, чему сейчас радуются саратовские грибники), отдавались скотине, которая тоже "воротила морду" от этого лесного народца. В ход шли только "царские": белые, подосиновики и подберезовики, а также рыжики и лисички. Вся эта красота в большом количестве заготавливалась на долгую суровую зиму.
Покидая это замечательный край, мы уже тогда знали, что замечательный
летний отдых в Карелии будет вспоминаться и сниться нам долгие годы.
