Первый весенний месяц в наших краях совершенно непредсказуем в плане погоды. Бывает, что уже в начале марта задуют теплые ветры, прогонят с неба рваную хмарь, закрывающую яркое, налитое вешним теплом солнце, и начнут стремительно плавиться снег и лед, превращаясь в звонкие ручейки талой воды. И тогда уже к середине месяца достают рыболовы поплавочные удочки да спиннинги, наскучавшиеся без дела в темных кладовках и на антресолях.
А случается, особенно в последние годы, что лютые холода совершенно не хотят уходить восвояси, будто наплевать им на то, что настенный календарь уже давно перелистывает весенние странички. Конечно, стужа всё равно уступит место весне, но произойдет это лишь в конце марта, а то и в начале апреля. А до того времени можно хоть с опаской, но все же выходить на ноздреватый и потемневший от влаги последний лед.
Хотя, если уж взялось всё вокруг таять да капать под напором весенних лучей, то тогда оглянуться не успеешь, а на озерах, и уж тем более на речных затонах, льда не осталось, лишь оплывшие его куски, прибитые к берегу, хоронятся где-то в теньке. Происходит это буквально за неделю, да так, что в одни выходные еще можно ловить со льда на каком-нибудь пойменной озере, а уже к следующей субботе открывать на этом же водоеме сезон рыбалки по открытой воде!
Поэтому, отправляясь в такую пору на рыбалку и не зная наверняка, чем встретят дальние пойменные озера, рыболовы, чтобы не было конфуза и напрасно потраченных времени и сил, частенько берут с собой и зимние, и летние снасти.
Плотва последнего льда
…Все утро мимо моего окна шагали рыболовы. Гурьбой и поодиночке, с ледобурами и пешнями, рюкзаками и ящиками, пешком и даже на велосипедах, колеса которых обмотаны от скользи проволокой, все они спешили на волжский затон, расположенный рядом с нашим поселком. Там, у противоположного берега, на меляке с остатками прошлогодней водной растительности, жировала крупная плотва. А я смотрел им вслед, мысленно вместе с ними поскальзываясь на расхлябанных тропинках и осторожно спускаясь с высокого крутояра, по которому торопливыми змейками сбегали ручейки талого снега. На рыбалку, как это часто случается, не пускали неотложные дела.
Но после обеда всё как-то разрешилось, и тут уже не до раздумий: рюкзак на плечи, ледобур в руки, и бегом к заждавшейся плотве! Спускаясь по извилистой и скользкой тропке ко льду затона, встретился с рыбаком, который, не дожидаясь вечернего клева, тащил домой сумку с уловом. Судя по ее размерам, вопросы о клеве были излишними, поэтому спросил я его о толщине льда, мол, как он, держит еще? Поставив сумку и закуривая, давая себе передых, рыбак ответил, что ходить по льду еще можно, но еще день, от силы два, и пойдет он иглами, поэтому внимательнее надо быть уже сейчас.
Если лед начал расслаиваться мелкими льдинками, или, как говорят рыбаки, «иглами пошел», то ходить по нему нельзя ни в коем случае! На вид он по-прежнему прочен, но это только кажется, потому что под верхней утоптанной рыболовами и высушенной солнцем коркой он уже давно расслоился на мелкие оплывшие льдинки. Ступишь на такой лед, и сам не поймешь, как в воде оказался: лед под ногами разверзнется не с предупредительным треском, как в начале зимы, а с предательским змеиным шипением, будто зыбучее болото, и тогда - здравствуй, сезон купания!
Поэтому, заранее предупрежденный рыбаком, на лед я ступал с осторожностью, несмотря на то, что на нем темными кочками сидели и передвигались от лунки к лунке несколько десятков охотников за плотвой. Отправился и я к ним – к противоположному и пологому берегу затона, где под лункой, на глубине около трех метров, среди темных куртинок опавших за зиму водорослей на светлом песчаном дне шныряют в поисках поживы толстоспинные рыбешки.
И это - не метафора и не картинка, представленная воспаленной азартом фантазией рыбака. На самом деле, если в солнечный полдень наклониться над лункой и заглянуть в нее, то на небольшой глубине и в чистой волжской воде можно разглядеть стайки плотвы, вальяжно прогуливающейся от лунки к лунке и собирающей остатки прикормки, накиданной щедрыми рыбаками. Некоторые рыболовы, кстати, так и ловят: подойдут к лунке, заглянут в нее, и, если крутятся где-то рядом рыбешки, опускают мормышку с лакомым кусочком на крючке и играют у них перед носом, безошибочно «на погляд» определяя момент подсечки.
Заглянул и я в старую лунку, но не для того, чтобы разглядеть рыбу, а чтобы замерить толщину льда. На вид - сантиметров тридцать, но, когда начал бурить, оказалось, что только верхние десять сантиметров льда представляют собой монолит, а дальше он уже «схватился иглами», в которые с громким шуршанием проваливается шнек, проталкивая льдинки под лунку, а когда они всплывают, то позванивают мелодично, как стая свиристелей на ветках.
Конечно, лунок на затоне много, в том числе и прикормленных, но занимать их можно не всегда. Просто у каждого рыболова, который рыбачит на затоне постоянно, есть свои прикормленные, «именные» лунки. От остальных они ничем другим не отличаются, разве что воткнутой рядом веточкой, но едва захочешь ты занять такую лунку, как тебя тут же окликнут и попросят перейти на другое место, даже если самого «хозяина» лунок на затоне пока что нет.
Поэтому я пробурил свою лунку, отправил на дно кормушку с «плотвиной» прикормкой и размотал удочки. Оснастка простая: внизу небольшая мормышка, над ней подвешен на поводке миниатюрный крючок. На крючки одной удочки насадил кусочки навозного червя, на другую подцепил колечком рубиновые личинки мотыля. Ярко-розовые кончики кивков задумчиво наклонились над лунками, смотрясь в прозрачно-зеленоватую воду.
Прошел час, а в улове у меня – лишь плотвичка размером чуть больше мизинца, да ощетинившийся колючками пузатый ершище, заглотавший мормышку с мотылем по самое «не хочу». Время близилось к вечеру, и солнце уже коснулось своим краем самых высоких веток береговых вётел. Приближалось время вечернего клева, который по последнему льду бывает в несколько раз активней, чем утренний, и, зная об этом, на затон потянулась «вторая волна» рыбаков, рассаживаясь на свои прикормленные лунки и буря новые.
Откуда-то из гущи прибрежный кустов вылез знакомый рыболов Денис с буром, ящиком через плечо и длинной тонкой веткой с развилкой на конце. Видно, срезанной на случай, если мормышка на дне за что-нибудь зацепится. А может, он этой палкой взрыхляет дно, чтобы образовавшаяся муть привлекала плотву? Остается только гадать, всё равно ведь не признается, шельма.
Денис подошел и спросил о клеве, хотя вопросы, как говорится, были излишни – весь мой улов лежал у лунок. В ответ Денис открыл свой «шарабан», а там лишь десятка два плотвиц, но зато каких! Самая маленькая, наверное, граммов триста весила, а были и в два раза крупнее.
Мою наживку Денис сразу забраковал, а вместо этого достал из нагрудного кармана пакетик с тестом, отщипнул от него изрядный кусок и протянул мне. Тесто белое, довольно упругое и совсем не липнет к рукам, приятно пахнет ванилином. На крючке держится хорошо, и плотва от него, как оказалось, просто без ума. В тот раз Денис так и не признался, но потом все же рассказал, что замешивает тесто на белке яйца, а потом для упругости разминает его с плавленым сырком, для аромата добавляя ванилин или растительное масло.
Разговаривать было некогда – начался клев. Денис, не мудрствуя, пробурил лунку в нескольких метрах от меня, размотал удочки. Наши кивки плясали, раскачиваясь и выпрямляясь, после подсечки на леске начинала выписывать круги сильная красноглазая рыбешка, и, выброшенная на лед, шлепала розоватым хвостом, матово блестя серебристой чешуей в лучах заходящего солнца…
Всего лишь через два дня после той рыбалки, и тоже под вечер, я, гонимый рыбацким азартом, снова пришел на лед. Погода всё это время была солнечная и теплая, отчего лед на затоне потемнел и «вспух», но пока без промоин. К удивлению, на льду затона не было рыбаков, и только у противоположного берега от лунки к лунке ходил мужичок, всякий раз переводя следом за собой велосипед.
Глядя на него, я решил, что лед еще держит, и осторожно зашагал вперед, проверяя его прочность ударами пешни. Но когда на середине затона где-то над десятиметровой глубиной пешня как вату проткнула лед с одного удара, я на онемевших и подкосившихся ногах повернул обратно к берегу, лишь удивляясь, как умудрился добраться до противоположного берега тот рыбак с велосипедом?
Поселок наш хоть и довольно населенный, но трагические вести по нему разносятся быстро. Через несколько дней от случайного собеседника я узнал, что на затоне утонул рыбак. Хватились его дома, когда не вернулся вечером с рыбалки, а когда начали искать, нашли лишь велосипед, лежавший рядом с полыньей…
Весенняя уклейка
После той рыбалки на затоне настоящая весенная погода с горячими лучами вешнего солнца и теплым ветерком, от которых парил и расползался ручейками потемневший снег, стояла всю неделю, и к выходным от признаков зимы в поселке не осталось и следа. О рыбалке на затоне не могло быть и речи, но рыбацкая душа томилась, слезно просясь на весенний простор. А как там поживают пойменные озера? Очистились уже ото льда или, укрытые со всех сторон густым частоколом кленов, всё еще хранят остатки зимы, так скоро убежавшей из поселка? Что ж, проверим.
…В лесу, схоронившись в тени разлапистых черных дубов, в низинках млели остатки слежавшегося снега. Малое озеро, укрытое со всех сторон густой порослью, от берега до берега темнело ноздреватым льдом, который под лучами солнца был похож на мокрый асфальт. Вдоль берега, блестя открытой водой, тянулись полутораметровые закрайки. В одном месте с берега на лед было положено бревно, и неподалеку сидели два рыболова над широкими старыми лунками, рядом с которыми прыгали красноперки и плотвички с ладошку. Глубина в озере совсем небольшая, а там, где на свой страх устроились рыбаки, и вовсе по пояс, но рисковать и лезть на лед мне уже не хотелось. Хотя в рюкзаке и лежали на всякий случай зимние удочки.
Другое озеро, больше размером и всем ветрам открытое, ото льда успело очиститься полностью, лишь на южном его берегу под деревьями неприглядно желтели «забытые» льдины, перестукиваясь частыми каплями. В прозрачной воде рядом с берегом у самой поверхности темными стрелками шныряли узкотелые рыбешки – уклейка рыскала в поисках поживы, сносимой в озеро вешними ручейками.
Можно было остановиться здесь и расчехлить наскучавшуюся без дела «пятиметровку», но ноги сами несут дальше, туда, где из этого озера, переполняющегося талой водой, вытекает широкий и стремительный ручей. Пройдя не слишком длинный извилистый путь, он впадает в другое озеро, глубокое и длинное, которое, в свою очередь, делится излишками воды с Волгой. Как раз в этом месте, где ручей, намывший глубокую яму, вклинивается в спокойную воду озера бурлящим и мутным потоком, уклейка постоянно крутится живым черным клубком, хватая и вырывая друг у друга частички приносимого корма.
Берег озера обрывист и круг, на нем «загорает» толстая льдина, одним своим краем окунаясь в озеро. Осторожно, чтобы не оскользнуться, забрасываю удочку, насадив на тонкий крючок кусочек навозного червя. Покачивая красной макушкой, он проплыл полметра и, наклонившись, остановился.
Подсечка! – и на тонкой леске затрепетала узкотелая рыбешка, оставляя в ладони липкий жемчуг серебристой чешуи, отливающей синью, бирюзой и немного фиолетовым. Вот она, самая весенняя рыбешка - уклейка, которую у нас за необычный цвет чешуи чаще называют красивым именем синьга.
Ловить по весне уклейку – настоящее удовольствие, потому что изголодавшаяся за зиму, она азартно и жадно хватает любую насадку на крючке. В ход идут кусочки навозного червя, опарыши и даже такая экзотичная наживка, довольно популярная у нас в последние годы, как кусочки коровьего вымени. Мотыль для такой ловли не подходит лишь потому, что уклейка очень быстро его обсасывает, не попадаясь на крючок. По той же самой причине проигрывает и опарыш. Червя, пока его не измусолят или совсем не стащат, хватает на десяток поклевок. А вот волокнистое мясо коровьего вымени, кусочек которого размером со спичечную головку посажен на крючок, может держаться всю рыбалку, от постоянной трепки становясь лишь мягче и привлекательнее.
При хорошем клеве прикормка не нужна, но если в ненастную погоду при сильном ветре, или наоборот, в безветренную солнечную погоду в прозрачной воде уклейка начинает капризничать и относиться к насадке с опаской, нужно всего лишь слегка намочить половину булки мелко покрошенного белого хлеба и бросить в место ловли. Частички ароматного прикорма станут медленно опускаться на дно, и уклейка от такого угощения забудет обо всем на свете! Только успевай насаживать червя да подбрасывать ей крючок.
А можно применять и обыкновенные магазинные прикормки, рассчитанные на привлечение «белой» рыбы, лишь слегка увлажняя их для тяжести. Опустившиеся на дно частички корма могут привлечь к месту ловли плотву и густеру, и тогда, увеличив глубину спуска на снасти, удастся пополнить улов более весомым трофеем, нежели уклейка.
Стоит ли говорить, что снасти для такой рыбалки нужны самые тонкие. Нет, голодная уклейка, конечно, и на грубую снасть будет попадаться, жадно заглатывая изрядный крючок. Но только легкая и сбалансированная удочка позволит не только успешно ловить шуструю синьгу, но и получать от этого настоящее удовольствие, после долгой зимы наконец-то «купая» поплавок в открытой воде!
…Азартная ловля захватывает. Вот уже и рука стала неметь от постоянных забросов и подсечек. Неожиданно быстро заканчивается запас червей, послуживший угощением ненасытной рыбешке. Но это не беда – стоит лишь пройтись до ближайших деревьев, разгрести под ними прошлогоднюю палую листву да слегка поковырять палкой оттаявшую землю. Десяток-другой подлистников, выбравшихся на поверхность после долгой зимовки, набрать можно очень быстро. И пусть эти черви по сравнению с теми же навозниками довольно вялы, бледны и плохо держатся на крючке, но зато для уклейки питаться ими гораздо привычнее, и на них она начинает клевать с утроенной силой.
Весенняя ловля уклейки-синьги хороша не только из спортивного интереса. Ведь весной эта рыбешка такая вкусная и жирная, что, несмотря на свои скромные размеры, представляет собой настоящий деликатес, пожаренная на растительном масле и залитая омлетом. А уж про вяленую уклейку я вообще молчу, шумно сглатывая набежавшую слюну!
Именно с ловли уклейки для меня начинается настоящая рыбацкая весна. В иные затяжные зимы ее клев начинается еще подо льдом, когда, пробурив под берегом лунку и сыпанув туда горсть сухой прикормки, можно, не сходя с места, целый день взмахивать руками, как заправский дирижер, выбрасывая на лед шустрых рыбин, мельтешащих в пятнышке светлой воды.
Но гораздо приятнее ловить уклейку на поплавочную удочку, когда только-только очистились ото льда озера, видеть пробуждающуюся ото сна пойму и, греясь под лучами ласкового солнца, полной грудью вдыхать свежий весенний воздух!..
