История, о которой я хочу рассказать, произошла со мной в далеком послевоенном детстве…
Я родился на Северном Кавказе в городе Нальчике в голодном 1947 году. Мои родители демобилизовались из армии и работали в редакции местной газеты. Отец был журналистом, мама - корректором. Уходили они на работу чуть свет, а возвращались затемно. Рос я в основном под присмотром моей бабушки Агафьи Денисовны и тетушки Чарлей, маминой сестры Ольги, которую так прозвали за безмерную любовь к героине трофейного фильма, да еще под влиянием соседских мальчишек: Славки и Сашка.
Славка был старше нас года на три. Отец Славки умер от ран сразу после войны. Мать воспитывала его одна, все время работала, и Славка рос очень самостоятельным парнем. Сашок считался всезнайкой. Много читал. На любой вопрос у него всегда был готовый ответ, хотя и не всегда правильный.
Через наш город протекала горная речка с одноименным названием Нальчик. В обычное время ее глубина не превышала высоты нашего колена и только после дождей в горах становилась бурной и полноводной. С грохотом тащила с верховья многочисленные камни, обломки деревьев и перекатывала огромные валуны. Вода в речке была очень холодная, прогревалась только в небольших заливчиках, образованных естественными каменными запрудами.
В речке водилась ручьевая форель. О возможной ловле рыбы на удочку мы даже не знали. Местные жители редко ловили рыбу. Сашок изобрел свою снасть: металлическую вилку, привязанную к толстому пруту, причем у вилки были выломаны средние зубья. Весь процесс ловли, по его мнению, заключался в том, что рыбак должен стоять на струе в воде, широко расставив ноги, и ждать, когда рыбка будет проплывать между ними… Резким ударом надо только наколоть рыбку на вилку. Несложно себе представить малую эффективность такой ловли форели – основной жительницы этой горной реки, стремительной и сильной рыбы.
Мне было восемь лет, когда Славка и Сашок первый раз пригласили меня на такую рыбалку. Взяв дома вилку из нержавейки с длинными зубцами, я пошел к нашему соседу, который на дому занимался починкой примусов, керогазов, кастрюль и всякой домашней утвари. Дядя Хасан, так звали соседа, сразу сообразил, что мне нужно.
Через несколько минут я стал обладателем, как мне казалось, самой красивой рыбацкой снасти. Блестящая двухзубая острая вилка была прикреплена к бамбуковой палке от лыж. На нее легко накалывались падалицы груш и яблок, растущих в нашем дворе, на которых я немного потренировался. Остроги Славки и Сашки не выдерживали никакой критики по сравнению с моей «снастью». Когда взрослые занялись своими домашними делами, мы потихоньку сбежали на речку, благо расстояние до нее было всего несколько сот метров. Нам очень хотелось удивить своих родителей и накормить ухой из свежей рыбы.
Дождей давно не было, река была в обычном русле, и вода спокойно струилась между многочисленных разбросанных по нему камней. Иногда в струях воды было видно быстро мелькающих рыбок. Мы выбрали наиболее узкие участки на течении и, изготовившись, стали ждать добычу… Славка притащил с собой на берег огромное красное ведро, снятое им с пожарного щита около здания милиции. Для улова, пояснил он нам.
От холодной воды уже сводило ноги, зубы выстукивали барабанную дробь, а рыбы почему-то проплывали каждый раз мимо наших орудий безнаказанно. Наверное, в кристально прозрачной воде им было видно горе рыболовов. Несколько раз я пытался попасть в проносившихся между ног рыбок, но каждый раз промахивался… Не лучшим образом обстояло дело и у моих друзей.
- Все. Баста! – заявил вдруг Славка, нечего сопли морозить. Опять Сашкина идея оказалась бредовой. Это ему не галушки вилкой накалывать…
Мы с радостью вылезли из холодной воды и, сев на прибрежные камни, нагретые полуденным солнцем, попытались, растирая руками, согреть заледеневшие ноги. Просидев так почти полчаса и немного согревшись, мы вдруг увидели парня в широкополой шляпе, в резиновых сапогах с длинным тонким бамбуковым прутом на плече и котомкой в руках, шагающего по берегу реки в нашу сторону. Подойдя к нам вплотную, увидев наши снасти и огромное пустое ведро, он спросил, где же наша рыба…
- В речке, сплюнув сквозь зубы, зло сказал Славка. Парень, ничего не говоря, присел на корточки, открыл свою котомку, и мы увидели в ней с десяток довольно крупных в крапинку рыб.
- На что поймал? Спросил парня Сашка.
- На удочку. Ответил тот. Оказалось, что длинный бамбуковый прут с привязанной к вершинке тонкой прозрачной леской, свинцовой дробинкой и маленьким крючком на конце и есть та самая загадочная удочка. Сам бамбуковый прут был покрыт желтым лаком. Посмотрев на наши «орудия лова», парень, покачав головой, сказал, что это браконьерская снасть и ловить на нее нельзя… Другое дело – удочка.
Нам очень захотелось увидеть сам процесс рыбной ловли на такую снасть. Сергей, так звали нашего нового знакомого, согласился нам показать возможности своей удочки. Наживкой служила обычная комнатная муха, насаженная на крючок. С помощью грузила снасть забрасывалась в омуток за камнями и при резком кивке кончика удилища тут же вынималась из воды. Как правило, на крючке оказывалась рыбешка. Положив ее в котомку, Сергей, попрощавшись с нами, пошел дальше, вниз по реке.
- Все, надо переходить на удочки, - заявил наш всезнайка. Принцип мне ясен. Ничего сложного, а результат сами видели.
Всю следующую неделю мы провели в поисках материалов для удочек. В магазине на прилавке лежали только рыболовные крючки, ни лески, ни грузил, ни тем более бамбуковых удилищ в продаже не было. Пришлось только купить на деньги, отложенные нами от школьных завтраков, несколько крючков. Вместо лески мы решили использовать очень прочную шелковую хирургическую нить, которую я стащил у своей бабушки, медицинской сестры, вместо грузил - крупную свинцовую дробь, добытую из охотничьего патрона, взятого Сашком у своего отца, и надразрезанную наполовину, а вот с удилищами оказалось сложнее… Бамбук у нас не рос.
В конце концов Сашка предложил использовать длинные ореховые прутья. Благо в посадках городского парка орешника было много. Правда прутья, по совету того же дяди Хасана, пришлось очистить от коры и немного подсушить для большей прочности. Только через неделю снасти были готовы.
Наловив в спичечную коробку комнатных мух, мы с утра направились на речку попытать свое рыбацкое счастье. Погода была отличная, светило солнце, утренний ветерок лишь слегка шевелил листочки растущих вдоль берега кустов кизила и барбариса. Подойдя к ближайшей заводи, расправив свои снасти, насадив мух, мы, затая дыхание, сделали свои первые в жизни забросы. Течение подхватило мою наживку и, притопленная грузилом вполводы, она поплыла в сторону большого валуна.
Вдруг кончик орехового прута резко кивнул и согнулся, я попытался поднять удилище, но к удивлению, не смог сразу этого сделать. Нить резала воду со свистом. Подсеченная рыба ходила кругами по заводи. "Только бы не сорвалась!" - билась в голове одна мысль. Казалось, прошла целая вечность пока я, утомив, не вывел красавицу форель на поверхность. Мои друзья, раскрыв от удивления рты, смотрели на побежденную мною в равной борьбе рыбу.
Никакого ведра в этот раз для улова мы не брали, Славке еще за то ведро досталось от участкового, а потом и от матери. Пришлось снять майку, завязать ее внизу шнурком от ботинка, и в этот садок положить первую, пойманную мной в жизни, рыбу. К слову сказать, больше в тот раз нам поймать не удалось, но эта первая пойманная мною в далеком детстве на самодельную спортивную снасть рыба на всю жизнь сделала меня страстным рыболовом-удильщиком.
Можно было представить удивление моих родных, когда я в ботинке без шнурка с ореховым прутом (удочкой) в одной руке и с грязной майкой в другой, вернулся с речки домой… Из пойманной форели бабушка сварила небольшой судочек ухи, но какой она показалась мне тогда душистой и вкусной…
К сожалению больше ловить форель в нашей горной речке мне не пришлось, через год наша семья переехала на новое место жительства в город Саратов, расположенный на берегу красавицы реки Волги. Возможности рыбалки на ней были совсем другие, но это уже иная история…
а по рыбацки - пескарь
