Ну, я попал… 5, или Заострённая

Эта поездка стала одной из поучительных для меня. Ведь в походе, как правило, всеми действиями руководит ГенВал, а остальные участники просто следуют его указаниям, замечаниям, рекомендациям. Старший отвечает за выбор стоянки, он определяет время начала и окончания движения, когда и какие мероприятия проводить, в каком направлении двигаться. Но не всё складывается как по писаному в реальной обстановке. Впрочем, расскажу по порядку…

По плану ГенВала 13 августа 2007 года мы приехали в Инту. Выгрузились у вокзала и стояли, присматривая за вещами. ГенВал отправился на поиски автомашины, которая могла бы доставить нас на берег Косью в район дач. Маршрут, который был намечен, складывался из нескольких отрезков движения – по Косью до Усы, по Усе до впадения Заострённой, вверх по Заострённой до ближайшего по карте перехода с неё на Дурную, сплаву по Дурной в Шарью, выхода из Шарью в Усу. Дальнейший путь был знаком – мост через Усу, где предстояла посадка на поезд, идущий с Усинска.

Компания подобралась довольно разношерстная. ГенВал взял с собою 11-летнего мальчика Андрея, сына знакомой. Славик, сосед ГенВала по даче, шёл с другом, тоже Славой. Володя взял в поход сына свой избранницы, Севу, скорее, в воспитательных целях и для более тесного знакомства и общения. Его друг, также Володя, шёл, как и я, на каяке. В последний момент к нам присоединился Паша Борисов.

Погода была дождливая, дорогу на дачи, откуда ГенВал планировал начать движение, размыло, и мы на «Урале» в течение двух с половиной часов добирались до водозабора. Там и проводили стапель – сбор плавсредств. Погода не радовала. Серые тучи висели буквально над головой, сыпал мелкий дождь, а солнце практически не выглядывало.

Наконец сбор был завершён, и мы, поочерёдно спустив свои плавсредства на воду, начали движение. Обычно впереди двигался ГенВал, а каждый из нас, его попутчиков, шёл на некотором расстоянии от байдарки руководителя похода.

Первый переход был небольшим, и уже спустя 2.5 часа мы сделали остановку на левом берегу Косью, где разбили лагерь для ночёвки. До впадения Косью в Усу оставалось совсем немного. Погода продолжала портиться, и ночью прошёл сильный дождь, который стал проверкой нашей готовности, а для меня – первым испытанием новой палатки.

После завтрака Володя начал ремонт своей «Щуки», неожиданно давшей течь, у ГенВала тоже нашлись какие-то работы. Я с ребятами обследовал округу – в зарослях кустарника отыскал красную смородину. И только после обеда мы выдвинулись, а спустя полчаса впереди открылась картина широкой реки. Это было впадение Косью в Усу.

И отсюда начали происходить какие-то диковинные вещи. Ещё на обеде ГенВал предупредил о том, что идти по Усе он планирует до 18 часов, не позже, и на всякий случай посоветовал держаться левой стороны. Обычно эти сообщения я пропускал мимо ушей, поскольку не отрывался от коллектива, да и вообще не представлял себе того, что на одной реке можно как-то потерять друг друга из виду или отстать. Это же не пересечённая местность в лесу, где отсутствует видимость. Тем не менее, дальнейшие события и по сей день мне не стали до конца понятными.

Нужно отметить, что Уса довольно широкая река, и, находясь у одного её берега, видеть другой довольно сложно и по расстоянию, и по рельефу местности. Кроме того, встречающиеся островки ограничивали обзор, и при желании, заплыв за такой островок, можно было остаться вообще невидимым для наблюдателя с другого берега. Но о таких нюансах я в то время не задумывался и, как молодой олень, рванул по течению.

Здесь нужно учесть и тот фактор, что течение Усы в зависимости от рельефа местности то ускоряется, то замедляется, и скорость движения байдарки растёт или снижается вместе с ним. Правый берег Усы был довольно пологим, а по левому стоял сосновый лес. Вся команда растянулась на несколько километров, и, чтобы не ждать самых последних впустую, я, заплывший одним из первых, рванул к левому берегу и попытался ловить на спиннинг. Но там оказалось много водорослей, блесна всё время цеплялась, и никакого толку от этих бросков не было.

Тем не менее, я заметил движение байдарок по-над правым берегом, даже сфотографировал ребят и, решив прекратить бесплодные попытки ловли, спустя каких-то полчаса двинул к правому берегу, как мне тогда казалось, вслед за ними. К моему удивлению, впереди не было никого. А возвышающийся берег, заросший по верху соснами, был пуст. Неужели они ушли вперёд, думал я? А может быть, заплыли за выступ скалы, которую я миновал всего минут пятнадцать назад?

Эти вопросы угнетали меня, но попытка пройти против течения была совершенно бесполезной, а силы потрачены зря. Вот здесь и пришла на ум та фраза ГенВала о необходимости держаться левой стороны. Пребывая в неуверенности, я двинул к левому берегу. С усилием выгребая веслом воду, всматривался вдаль, насколько это было возможно в условиях пасмурной погоды. И маячившая далеко на горизонте чёрная точка показалась мне тем самым ориентиром, к которому и нужно стремиться.

К своему удивлению, спустя минут двадцать бешеной гонки я обнаружил себя посреди обширной мели, а чёрная точка оказалась огромным кустом травы. Нигде никого не было, а на мои крики никто не откликался. Двигаться по-над левым берегом, мелким и вязким, смысла не было, и я вернулся к правому. Он тоже был пологим, но метров через 50 резко уходил вверх, и там росли сосны и кустарник. Дров было в достатке.

Я вытащил каяк на берег, выложил вещи, поставил палатку и даже успел выловить язя граммов на 200, сделать запись на видео, в которой констатировал свою потерю. Потом набрал кучу дров и разжёг костёр. Предполагая оставить его надолго, я соорудил что-то типа нодьи. Поскольку кана у меня не было, вопрос с чаем встал ребром. Однако на берегу валялись пустые банки, и уже через полчаса я пил чай вприкуску с баранками – они входили в меню, но не оставаться же мне голодным из-за этого.

Стемнело довольно быстро, и мне ничего не оставалось делать, как лечь спать. Всё же такой одиночный вояж не позволил расслабиться, и уже в шестом часу утра 15 августа я бодрствовал, готовил себе завтрак, укладывал вещи и честно ожидал ребят. Наконец около восьми часов, не ведая того, где они – то ли ниже по течению, то ли выше – я рванул вниз по реке. Это была ошибка, поскольку ребята оставались выше по течению и после завтрака некоторое время ожидали подхода Володи с Севой, которые тоже попали в разряд отставших.

Между тем я уверенно шёл по реке. Нужно сказать, что Уса, очень широкая на слиянии с Косью, постепенно сузилась и текла меж берегов с крутыми каменными вершинами, заросших лесом, оставаясь такой же величавой и мощной. И тут я совершил ещё одну ошибку, ставшую роковой.

Течение реки огибало песчаный остров и уходило вправо, а сразу за островом было что-то типа канала, протоки, шедшей вглубь левого берега. Я было прошёл этот участок, но потом остановился и задумался – а вдруг именно эту протоку упоминал ГенВал как место, которое нельзя проскочить. Подсказать мне было некому. Помешкав ещё с час, собрав несколько опят в кустах на берегу и даже пожарив их, я таки решил вернуться и заплыть в эту протоку.

Сказано – сделано. Протока оказалась довольно узкой, шла метров на двести в берег, а затем, сделав крюк, возвращалась в Усу немного выше песчаного острова. Как мне потом объяснили, такие протоки позволяют рыбакам хорошо поживиться заходящей рыбой. Бесполезное, но совершенно изматывающее исследование в итоге привело меня на это песчаный остров. Хотелось пить, есть, спать, и я не стал сопротивляться этим желаниям. Развёл костерок, достал припасённую раньше банку и сделал чаю. Баранки немного утолили голод. Недолго думая, я провёл вторую ночь в одиночестве, благо было относительно тепло.

Утром 16 августа после скудного завтрака я предпринял попытку вернуться в Косью. Но бороться с мощным течением Усы было невозможно. В конце концов я сдался обстоятельствам и поплыл вниз по реке, надеясь хотя бы за три-четыре дня достичь моста на Усинск. Наступила апатия, ничего не хотелось делать, и я лишь поддерживал курс, а каяк несло течение. Погода испортилась, и пошёл мелкий дождь. Как потом выяснилось, мои тщетные попытки искать ребят в протоке позволили им совершенно незаметно для меня проплыть по Усе вниз ещё вчера – они посчитали, что я должен быть где-то впереди.

Уже зная ГенВала по походу на Шарью, я понимал: искать меня никто не станет, а уже где-нибудь в городе – то ли в Усинске, то ли в Москве – он сообщит о моей пропаже и укажет место, где я отстал. Оставалось одно – догонять ребят.

Между тем на правом берегу показались деревянные избы какой-то деревни. Тут нужно сделать ещё одну остановку и пояснить: сколько бы я ни ездил в походы, сам маршрут для меня всегда оставался неизведанным. То есть имеется старший, вот и пускай знает всё и ведёт туда, куда наметил.

Идя на каяке по-над берегом, я заметил у одного из срубов висящее на веревке белье. Тот факт, что шёл дождь, не насторожил меня, и, пристав к берегу, я поднялся к этой избе. Мне повезло, потому что сами избы – это своеобразные дачные участки жителей села Адзьвавом, и эти люди там оказались случайно. Они рассказали, что километрах в пяти ниже по реке будет остров Шар, а за ним справа откроется вид на село. В селе живёт Виктор Баринов, и только он сможет мне как-то помочь. Они же подтвердили то, что я предполагал: мои попутчики прошли мимо дач ещё вчера утром. Поблагодарив этих людей, я рванул к берегу. Дождь усилился, но мне важнее было добраться до Баринова. Я с усилием грёб веслом и несся вниз по Усе.

Дождь лил как из ведра, и я был мокрым насквозь, не спасали меня ни куртка от ОЗК, ни плащ. Когда показались первые дома, я ещё раз сбегал в один из них и уточнил месторасположение дома Баринова. А на его пороге оказался около 16 часов. Виктор выглядел усталым, сказался больным и не мог помочь мне догнать своих попутчиков. Я попросил хотя бы пустить меня обогреться и просушиться, поскольку представлял жалкое зрелище совершенно промокшего человека. Виктор отозвался на мою мольбу и порекомендовал подняться выше по склону к его базе, где в зимнее время идёт заправка горючим тягачей нефтедобытчиков. Там обратиться от его имени к плотнику, и тот поможет.

Не надеясь на какую-то особую помощь, я двинул по тропе. Она привела меня к бараку, где и жил в то время плотник. Мы познакомились, оказались ровесниками. Сергей предложил раздеться до трусов, а одежду развесить по дверям, окнам, стульям и спинкам кроватей, что я и сделал. Тем временем Сергей включил сразу четыре печки-обогревателя. И произошло чудо – за час вся моя мокрая насквозь одежда стала сухой.

Меня Сергей накормил картошкой с грибами, мы нашли тему для разговора и даже немного расслабились, выпив граммов по сто водки. Сергей оказался из Инты, на базе он получил сдельную работу и уже неделю её выполнял. Попутно, поскольку шли дожди, а грибов выросло видимо-невидимо, он их собирал и тут же на сетке сушил с помощью обогревателей. Телевизор с трудом ловил пару программ, еды хватало. Сергей предложил остаться, всё ему веселее, да и грибы можно заготовить сколько хочешь.

Около 18 часов, уточнив, где можно купить молока, я прошелся по селу. Мое внимание привлёк аэропорт – будка, где продают билеты, и сама вывеска. В сельпо, однако, хлеба мне не продали – он у них счётный, и разбирают те, кто заказал. Пришлось довольствоваться печеньем.

Вернувшись на базу, я первым делом поблагодарил Сергея за гостеприимство, извинился за то, что ухожу, и двинул вниз к реке, где стоял мой каяк с вещами и веслом. Виктор Баринов пояснил, что до устья Заострённой примерно 40 километров, и держаться нужно левой стороны, потому что прямо посреди реки находятся длинные острова. Только тогда я понял то, что имел в виду ГенВал.

Кивнув в сторону избы Виктора, я прошёл по тропе мимо и спустился к воде. За время моей просушки дождь прекратился, выглянуло солнце, налетела изголодавшаяся мошка и комары, и я поспешил выйти на речной простор, где кровососущих тварей на порядок меньше.

Долго ли, коротко ли, но спустя два часа непрерывной гребли я пристал к левому берегу и не стал подниматься на него, а разбил палатку буквально в метре выше воды, на песчаной косе. Костра разводить не стал, я был сыт и только периодически хлебал молоко из бутылки да закусывал печеньем. От воды в палатке было сыровато, но я не планировал спать долго.

Когда проснулся, было всего только четыре утра 17 августа 2007 года. Реки было не видно в двух шагах – туман висел и не двигался никуда. Ветер отсутствовал, и единственным звуком, доносившимся до меня, оказалось журчание струй в реке. Не ждать же рассвета, решил я и, собрав палатку со спальником, аккуратно вложил их в гермомешок, его затолкал в каяк и, осмотревшись, отчалил.

Особо задумываться о том, куда плыву, не приходилось – большая река в маленькую никак не впадёт. Значит, можно двигаться вслепую. Это потом, после приезда домой, я открыл карту Усы, нашёл село Адзьвавом и устье Заострённой, а тогда так и шёл до тех пор, пока мне не стали попадаться острова, возвышавшиеся над водой прямо посреди реки. Я не стал высчитывать, у какого острова мне перейти к левому берегу, а сразу пошёл вдоль него, оставляя острова по правую руку от себя.

К моему удивлению, туман оставался недвижимым почти три часа. Было тепло, то есть солнце светило, но грело недостаточно сильно для того, чтобы туман растаял. Мне это было на руку, поскольку и кровососы никак себя не проявляли. Чего я не делал, так это не пытался ловить рыбу. Быть может, зря, потому что мне попадались места с перекатами, где наверняка могли стоять хариусы. Но другая задача была важнее – догнать ребят.

Нужно отметить, что скорость течения Усы была значительной, и к двум часам дня я достиг устья Заострённой. Она мощной струёй врывалась слева, а на высоком берегу виднелись постройки, пасущийся скот и лошадь с жеребёнком. Внизу у воды копошились мужики и тарахтела моторка. Миновав струю, я резко повернул влево и причалил к берегу. Там достал видеокамеру и снял то, как видевшие меня подскочили на моторке к берегу, заглушили мотор и сообщили, что их просил ГенВал отыскать меня. Я посмеялся и сказал: «Считайте, что нашли!»

Как оказалось, ребята вчера незадолго до обеда двинули вверх по Заострённой, а в лагере пастухов остался Володя-младший из-за больной руки. Они и объяснили, куда следует плыть и где поворот в речку. Я не стал задерживаться, потихоньку выгреб в Заострённую и пошёл по ней вверх вдоль левого берега. Спустя ещё полчаса отыскался Володя-младший на своём каяке, а я, пообщавшись с ним, всё же остановился на час. Поймал трех хариусов и, зная, как они быстро пропадают, тут же почистил, выпотрошил и засолил.

На душе стало спокойнее. До основной группы не так далеко, как это казалось первоначально, и можно не сильно торопиться, не ломать себя гонкой. Тем не менее, само по себе движение вверх по реке достаточно трудоёмкое, и меня надолго не хватило.

Выдохшийся донельзя, я выбрал показавшееся приемлемым для установки палатки место, поставил её, и лишь когда начал собирать дрова, обнаружил кучи медвежьего помёта совсем неподалёку от палатки. Это соседство и по эстетическим соображениям, и по вероятности появления там мишки не вызвало у меня положительных эмоций. И потому ночь с 17 на 18 августа 2007 года прошла в напряжении. К тому же среди ночи что-то сильно шумело на противоположном высоком берегу, и это шевеление вызывало у меня безотчётный страх и сильное беспокойство.

Едва посветлели верхушки деревьев на горизонте, я стал собираться, и спустя четверть часа двинул по реке вверх. Как же я расстроился, когда прошло меньше часа, и показались палатки лагеря на левом берегу реки. Вчера мне не хватило сил пройти всего километра два, чтобы догнать своих ребят! Какой облом…

Чем заняться в такой ранний час, когда самый сладкий сон у ребят? Я послонялся по лагерю, отыскал место приготовления пищи и решил, что ничего не остаётся, как сделать заготовку дров для завтрака и сам завтрак. Так и сделал… Каково было удивление моих попутчиков, когда буквально с подъёма их ждал горячий завтрак, о готовности которого им сообщал я, промотавшийся трое суток неизвестно где!

Но особых объяснений ГенВал с меня не потребовал, потому что, кроме меня, блудил Володя-старший с Севой, и за трое суток движения по Усе чего только с ними ни происходило… Заочно прощённый, я с радостью продолжил кормить своих попутчиков, а позже разбил палатку неподалёку от них, перенёс туда свои вещи и в дальнейшем выполнял те указания руководителя, которые он отдавал, внимательно прислушиваясь к их содержанию и смыслу.

Заострённая оказалась даже хуже, чем ожидал ГенВал, и по своему виду, и местоположению, и по малому количеству в неё рыбы. В реке, как ни странно, нам не попадались щуки и окуни, которых было полно в Шарью. Поэтому весь упор в ловле мы делали на хариуса, но его было маловато для нашей компании. И был он довольно мелким…

Берега Заострённой пологие, низкие, без скал, как на Шарью. Из растительности преобладали хвойные деревья и даже кедр. Откуда он там, было непонятно. Кусты смородины стояли уже обобранными – и местные жители постарались, и зверьё. Правда, встречалась поспевшая жимолость.

Как оказалось впоследствии, эта днёвка была последней и длилась два дня, до утра 20 августа 2007 года, после чего ГенВал принял решение возвращаться назад. Таким образом, планировавшийся предварительно переход по Дурной на Шарью, не состоялся. А внизу, у впадения Заострённой в Усу, нас ждала баня.

День выдался жаркий, солнечный и удачный для рыбаков, поэтому, готовя обед, я варил уху. А после обеда, изнемогая от жары и налетевших кровососов, было решено купаться. Как и в любой горной речке, вода в Заострённой довольно прохладная, но это не остановило мальчишек – они бесились, окатывали друг друга, брызгая водой, бегали в небольшом, но глубоком участке речки. И ГенВал не выдержал, тоже полез в воду. Я всё же воздержался от купания, зная обычные последствия в виде простуды после таких купаний.

Спустя пару часов духоты свинцовая туча, закрывшая полнеба, вылила на лагерь тонны дождя. Но до ужина температура нормализовалась, выпавшая влага впиталась, и даже трава была сухой. Ужин прошёл без приключений, я передал полномочия дежурного следующей паре и, наконец, лёг спать. Теперь уже не в одиночку, а в лагере, в компании своих попутчиков. Следующий день не принёс особых изменений: мы ловили рыбу, собирали ягоды, любовались окрестными видами.

Сплав не занял много времени, и к обеду 20 августа 2007 года мы оказались на месте впадения Заострённой в Усу. На высоком левом берегу Заострённой стояла изба, несколько сараев и баня, пасся скот. Позднее виденное там попало в отчёт в следующей редакции:

На высоком берегу
Домики стоят,
Две моторки у причала
Выстроились в ряд.

Овцы. Несколько коров.
Дровник полон свежих дров.
На скамье сидит мужик,
А над ним комар жужжит.

Баню устраивали хозяева, нам оставалось только наносить воды. Отменно попарившись и помывшись, мы предполагали заночевать в небольшой рощице у берега. Но ГенВал настоял на отплытии буквально спустя час после помывки, и мы ушли сразу после короткого ужина.

Следующей остановкой по плану должно было стать устье Шарью, но по совету жителей заимки мы решили остановиться на пару суток на островах и поискать грибы. Дело в том, что мы попали в межсезонье – если грибы находились, то были они старыми и в большинстве своём червивыми. А новые не попадались. Вот и хотелось грибов отведать.

На острове, по словам новых знакомых, рос белый мох, и в нём было всегда много маслят, подберёзовиков и белых. И мы зарулили на такой остров. Правда, кроме грибов, попадались и ягоды. Удавалось ловить хариуса на Усе. А когда грибной голод утолили, перешли в устье Шарью.

Только подплыв к нему, мы поняли, что вода большая, и рыбалки там не будет. Последующие попытки ловить хариуса не увенчались успехом, и по команде ГенВала мы отправились к правому берегу Усы, где местами встречались перекаты. Рыбалка там оказалась добычливой больше, чем на Заострённой. Не слишком удачливый в ловле, отличился Паша Борисов – он поймал щуку на два килограмма. Повезло и мне – хариус потянул на 1.2 килограмма, а поймал я его так:

Оно и раньше так не раз бывало:
Шла рыба следом, но блесну не брала.
Поставил я эксперимент
И ценный получил ответ:

Ну красавец, ну гигант!
Проявил и я талант!

ГенВал, окончательно расстроившись своими неудачами в ловле, ушёл с берега реки в лагерь, который мы разбили на месте прежнего, позапрошлогоднего, когда были в походе на Шарью. Кроме рыбалки, удалось собрать брусники, обильно осыпавшей крутой правый берег Усы.

До выхода к мосту оставалось около десяти километров, и мы не спеша тронулись туда в следующий день, 23 августа 2007 года. Припоминая спешный стапель 2005 года, разбили лагерь прямо в лесу неподалёку от моста и жили там более суток, отводя душу в поиске грибов. А их наросло после дождя видимо-невидимо. Наконец, когда все удовлетворили свои грибные и рыбацкие потребности, ГенВал объявил сбор и одночасовую готовность к выходу.

Поезд шёл из Усинска. Мы стояли на мосту в месте предполагаемой остановки вагона, но двери в него оказались закрытыми. Посадку производили в другой вагон, а чтобы попасть в свой, нам пришлось с тяжеленными укладками пройти целых пять вагонов поезда. Да какой с проводницы спрос… Сделали замечание, и на том остались.

Недоразумение с посадкой в вагон немного испортило наш настрой после похода, где не всё удалось так, как планировалось. Но в дальнейшем я старался слушать руководителя и не убегать вперёд, не уточнив до мелочей всего маршрута движения.

© Copyright: Алмиханд, 2016
Свидетельство о публикации №216090201543

Автор публикации

не в сети 24 часа

Almihand

2

Комментарии: 2Публикации: 142Регистрация: 04-02-2023

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий

Ссылка на видео с ютуб

Город

Галерея

	Картинка
1

Добавить

Имя*

Email*

Сохранить моё имя, email и адрес сайта в этом браузере для последующих моих комментариев.

Δ

Еще интересные публикации:

Верный друг

Пьяный карась

Ушёл…

Утро на Днепре

Синильга из-за перевала

Монологи на рыбалке. Шустрые финны на каноэ.