Заметил я её ещё вчера: за чапыжником пряталась. Окликнул – убежала дальше в чащу.
Вечерело уже. Я с воды пришёл. Поймал немного рыбы – пару ленков да хайрюзов с десяток – и решил посолить, а соль за зимовьем лежала, в бочке, вот и пошёл набрать немного в миску и увидел её метрах в полста от меня в самой чаще. Поначалу подумал – зверь какой, это привычно. Иногда косули и кабаны вплотную к зимовью подходили, так что я уже давно привык к такому соседству.
Смутило то, что сине-красное что-то мелькнуло. Это куртка на ней была таких цветов, как я потом увидел… Постоял ещё немного, покричал, но в ответ только ветерок в кронах сосен шумел. «Неужто уже виденица началась после двух недель в тайге?» - с усмешкой подумал я. Ну да ладно, если и есть кто там, то придёт к ночи. Не из пугливых мы, всякого в тайге повидали.
Однако уж звёзды на небосвод высыпали густо, а никто на огонёк не приходит, хотя я и костёр ради такого случая повеселее разложил, кинув в огонь смолья листвяного поболее. Ушицы сварил с хайрюзов, картошечки пожарил, всё гостя таёжного ждал: соскучился по людям слегка.
Прождал часов до одиннадцати вечера и пошёл укладываться спать под навес. Не люблю летом в зимовье спать, на свежем воздухе намного приятнее, да и сон крепче.
Утром встал рано, как обычно, часов в шесть, по давно выработанной привычке. Снял с закидушек пару подъязков и трёх сомиков, почистил, посолил их, решив, что завтра вместе с прошлыми уловами настрою коптилку. Домой ведь пора собираться, надо гостинцев приготовить для родных, рыбка копчёная – самое то будет к дню рождения сестры.
И опять ухо старого таёжника уловило посторонний звук в том же месте, где вчера вечером я заметил что-то непонятное. Взяв в избе на всякий случай централочку, пошёл не в сторону шороха, а в другую, решив обойти кругом и подойти с подветра к тому месту.
Когда начал потихоньку спускаться со склона к чаще, где слышал шорох, то увидел её. Это была девчонка, буряточка, лет шестнадцати. Кашлянул, чтобы сильно не испугать её и чтобы она меня увидела. Реакция на моё покашливание была неоднозначная: девчонка со всех ног кинулась в лес, взвизгивая и всхлипывая от страха.
Что делать? Я побежал за ней, но молодость есть молодость, не догнал, лишь брошенный ею горбовичок с дикой смородиной на донышке подобрал. Кричал в сторону леса, что, мол, не бойся, я тебе плохого ничего не сделаю, выходи, я добрый!
Однако всё было впустую, она где-то затаилась в чаще и на мои увещевания не ответила. Побродив ещё немного по лесу, не стал её преследовать, ведь уйдёт в глушь, а там её и с собаками не найдёшь: ручьи полноводные да мари бескрайние. Сгинет девчонка.
Решил не торопить события. Сам не понаслышке знаю, что такое голод, он выгонит её к жилью, даже ни на минуту в этом не сомневался. Пошел в ближайший колок, набрал подосиновиков, подберезовиков, поставил на нагоревшие угли сковороду, и по лесу поплыл такой запах жареных грибов, что любого с ума сведёт, не только голодного человека, не евшего несколько дней.
Мой расчёт, как оказалось, был верен: она вышла! Встала вдали от костра, трясётся вся от страха, одёжка изорвана об бурелом, личико всё в саже, слёзы ручьём.
Оказывается, за ягодой они с сестрой пошли да на мишку наткнулись. Вот и заплутала девчонка, отмахав от того места, где они ягоду брали, километров шестьдесят, не меньше. Два перевала прошла за пять дней и ночей. Короче, натерпелась девка на всю оставшуюся жизнь. Тайга ведь, ни жилья, ни дорог.
Накормил её, дав сначала совсем немного, чтобы проблем не было, чаем таёжным из трав отпоил, спать еле уложил. Боялась: всё-таки дядька страшный, небритый, один в лесу, и рядом никого. Воды нагрел, дав ей мыло, мочалку и таз. Уплыл на лодке на ту сторону реки, дав ей понять, чтобы не боялась.
Когда она себя в божеский вид привела, поплыли мы с ней вниз по реке, к жилью, до которого было 26 километров. Сдав её в сельсовет, своей знакомой главе села, решил у знакомых дождаться конца этой истории.
Через сутки приехали два её брата. Она что-то по-своему им долго рассказывала, они искоса посматривали на меня и, не сказав ни слова благодарности, посадили девчонку в машину и уехали. Ну да Бог с ними, мы люди не гордые, главное, что человечек жив остался.
