В предрассветном воздухе царил аромат августовской ночи. Вы знаете, как пахнет августовская ночь? О, сколько различных запахов и их оттенков вобрала она в себя! Тонкий медовый аромат спелых яблок смешивается с солоноватым запахом цветущей лебеды и горьковатой пыльцой полыни. Скошенная трава, высохшая на солнце, излучает душистый сладкий нектар полевых цветов. Теплая земля пахнет хлебом и парным молоком. Из росистой низинки тянет холодной сыростью. Дымок от тлеющего где-то рыбацкого костра стелется по земле, разнося запах чернослива. Вода небольшого заросшего озера пахнет квашеной капустой... И ещё много-много тонких, едва уловимых обонянием ароматов сливается воедино, составляя этот чудесный букет последних ночей уходящего лета.
«Как жаль, что ещё не изобрели аппарат, который, подобно фотокамере, мог бы запечатлевать эти неповторимые запахи!» - так думал наш старый знакомый Мишка, вдыхая полной грудью утреннюю свежесть. На светлеющем небе игриво подмигивала запоздалая утренняя звезда. По округе разносился резкий скрипящий звук несмазанной цепи на велосипеде у Антошки-Карасика: «Вжик! У-у! Вжик! У-у! Вжик! У-у!»
- Антох!.. – недовольно поморщился Мишка. – Ну когда ты цепь свою смажешь, а?
Добродушный Карасик только улыбнулся широко и плечами пожал. И опять: «Вжик! У-у! Вжик! У-у! Вжик! У-у!»
Следом за велосипедами бодро семенила Мишкина такса по кличке Трамвайчик. Иногда он вырывался вперед и свирепо облаивал выступающие из сумерек разлапистые кусты.
Ребята ехали на озеро, где последние недели отменно ловился крупный серебряный карась. У Мишки с Антохой даже свое место прикормленное было: на небольшой плотинке, прямо у трубы водослива, ребята каждое утро бросали в воду прикормку – распаренный жмых, и до обеда успевали наловить по ведру, а то и больше, отборных круглых карасей.
Раньше никто не успевал занять их место, потому что ребята приезжали рыбачить очень рано, ещё по темноте. Но сегодня, приближаясь к озеру, они увидели на плотинке темную фигуру рыбака, который уселся прямо у трубы и забросил веером свои длинные и толстые удилища. Он вольготно устроился как раз там, где постоянно рыбачили Мишка с Антохой.
- Миша, кажись, наше место занято! – расстроено пролепетал Карасик.
Трамвайчик при виде незнакомца навострил уши и вытянул трубой свой тонкий крысиный хвостик. Мишка тоже был не рад такому обстоятельству.
- Ладно, - вздохнул он. - Делать нечего, сядем с ним рядышком. Авось он скоро на другое место перейдет!..
Ребята примостили на краю плотинки свои велосипеды, а сами спустились к воде.
- Р-р-р-р-р-р! – услышали они сердитое рычание, и остановились. Даже храбрый Мишкин Трамвайчик спрятался за ноги хозяина.
- Р-р-р-р-р-р!!! Гав! Гав!
У ног рыбака лежал огромный рыжий пес. Глядя на ребят, он зло скалил свои желтые зубы.
- Борода, нельзя! – рыкнул на пса рыбак, а потом добавил, обращаясь к ребятам: - Борода его звать, знакомьтесь!
Пес послушно уткнулся мордой в лапы и задремал. А Мишка узнал рыбака, который занял их прикормленное место. Звали его Сидор, он жил в деревне в стоящем на отшибе полуразвалившемся доме и пользовался недоброй славой. За всю свою жизнь он не обзавелся семьей и даже почти нигде не работал. Зато успел два раза отсидеть в тюрьме за кражи и хулиганство. И вид у Сидора был соответствующий: редкие, вечно всклокоченные волосы, тощее тело, изукрашенные наколками руки, щербатый рот и небритый подбородок. Дополняло картину бельмо, целиком закрывающее левый глаз.
И пес, которого теперь удалось хорошо разглядеть, по внешнему виду соответствовал хозяину: длинную рыжую шерсть украшали комки засохшей грязи, висевшие, будто сосульки. К тому же у Бороды не было левого глаза! Кличка псу тоже шла, потому что шерсть у него на подбородке была длинной и топорщилась, словно у старого козла.
В деревне Сидора побаивались. Если происходила какая-то мелкая кража: ведро ли кто на ночь оставил, повешенное на забор, а утром не нашел на своем месте, или не досчитался в сарае курицы, все знали, кто виновник произошедшего. Все знали, и все молчали. Думали: рано или поздно сам попадется. А Сидор этим пользовался и продолжал безобразничать.
Так что ребята вначале немного опешили от такого соседства и растерялись.
- Вы рыбачить? – спросил их Сидор. – Садитесь, места много! – И обвел берег рукой.
«Места много!» – про себя передразнил его Мишка, разматывая удочку: «Сам наше место занял, а теперь приглашает рыбачить, будто хозяин здесь!»
То же самое думал и Карасик, а Трамвайчик с недоверием косился на невозмутимо дремавшего Бороду и недовольно ворчал, но тут же замолкал, когда старый пес настороженно поднимал уши.
Мишка и Антошка расположились метрах в десяти от Сидора. Ближе сесть было нельзя: мешали четыре удочки, веером заброшенные в разные стороны. Ребята бросили в воду прикормку, наживили червей и принялись ловить. Но у них не клевало, в отличие от Сидора, который через каждые две-три минуты выдергивал на берег увесистых карасей.
Да-да, именно выдергивал! Вот как это выглядело: при поклёвке он хватал двумя руками свое массивное удилище, срубленное, наверное, за день до рыбалки из целого молодого клена, и, потянув что есть силы, просто вырывал рыбу из озера. Ошеломленный карась пулей вылетал из воды и, пролетев над головой рыбака, глухо шлепался на плотину далеко у него за спиной. Тогда Сидор вставал и шел искать свой трофей. Иногда это занимало достаточно много времени, потому что сорвавшиеся в полете с крючка караси улетали далеко в кусты. Пойманных рыб он складывал в ведро, на котором сидел.
А Мишка с Антошкой довольствовались лишь изредка клевавшими окунишками да карасиками величиной с пятирублевую монету. Просто крупная рыба привыкла каждое утро столоваться в определенном месте, которое как раз находилось напротив трубы, и теперь не подходила на брошенную ребятами прикормку. Только вездесущая мелочь пировала, радуясь дармовой поживе.
Видя, что дела у ребят идут не очень, Сидор стал давать им «дельные» советы:
- Да вы леску подлиннее сделайте и глубину прибавьте, у вас тоже заклюёт!..
«Тоже мне! – сердился Мишка. – Занял наше место, так ещё и нас же учит рыбу ловить!»
Сидор был доволен рыбалкой, и ему явно хотелось поговорить.
- А мне сказали: на плотинке, где труба врыта, хорошо карася ловят, по полному ведру вылавливают. Вот я и решил сходить, и не прогадал!..
Сидор хрипло засмеялся.
«Так вот в чем дело! – подумал Мишка. – Кто-то сказал ему, где мы с Антохой карасей ловим, а он и рад-радехонек с чужого места урожай собирать!»
Ничего мудреного в этом не было. В маленьком Мишкином поселке рыболовные достижения утаить от народа было трудно. Мишка был похитрее, никому не говорил, где и на что ловит, а Карасик – паренек простой и похвалиться большой любитель, вот он, наверное, и разболтал кому-то всё, а уж слухи и до Сидора дошли...
Трамвайчик тоже не успокаивался. Он дождался момента, когда крепко заснувший Борода перестал поднимать уши на каждый шорох, и, подкравшись, начал осторожно его обнюхивать. Борода поднял голову и громко на него гавкнул. Трамвайчик взвизгнул и отпрыгнул в сторону.
- Борода! – снова зарычал на пса Сидор, так, что пес прижал уши и завилял увешанным репьями хвостом. – А ну молчать, старый!
От того, что Сидор подсекал слишком резко, у него случалось много сходов. Слабые карасиные губы не выдерживали резкой подсечки и рвались. Мишка мог с уверенностью сказать, что покалечил Сидор карасей ничуть не меньше, а даже больше, чем поймал. Долго смотреть на это Мишка не мог и, осмелившись, спросил:
- А зачем вы так резко карасей тащите? Они аж на плотину улетают!
- А это для того, - ощерился в ответ Сидор, – что, когда они о плотину стукаются, то почки себе отбивают, и уже никуда упрыгать не могут!
И захохотал, пока не закашлялся.
- Вы бы все-таки поаккуратнее их тащили, – осторожно заметил Мишка. – Глядишь, и срывались бы меньше...
- Хорошо, попробую... – прохрипел в ответ Сидор.
И действительно, очередного клюнувшего карася он тащил очень осторожно, не спеша. Но, похоже, крючок оказался туповат, и карась сорвался прямо у самого берега.
- Нет, уж лучше я им буду почки отбивать, - глядя вслед медленно уплывающему карасю, заключил Сидор. Мишка лишь плечами пожал.
Когда солнце поднялось высоко, поклёвки у Мишки и Антохи прекратились совсем, поэтому ребята больше следили за поплавками незваного соседа, чем за своими собственными, и с каждым пойманным карасем сильнее ругали его за то, что бессовестно занял их место. Про себя, конечно.
Очередная поклёвка у Сидора была необычная. Если раньше караси с ходу топили поплавок или волокли его по поверхности, то теперь он сначала долго раскачивался из стороны в сторону, потом стал подныривать, немного проплыл вбок, и будто замер. Постояв немного, начал медленно притопляться, снова всплыл...
Видя это, Мишка аж дыхание затаил и про свою удочку забыл. Ведь он знал, что именно так клюют очень крупные караси, больше килограмма весом, которые несколько раз попадались ему на этом месте, и, надо сказать, даже умелый и везучий Мишка не всегда выходил победителем из такой борьбы.
«Ну вот, - отмечал про себя Мишка, сглатывая слюну. – Сейчас поплавок полностью ляжет на поверхность воды, и...»
Сидор резко подсек. Дубиноподобное удилище согнулось в дугу и жалобно заскрипело, струной натянутая толстая леска разрезала воду. Стиснув остатки зубов, Сидор продолжал тащить напролом. Из глубины к поверхности поднималось что-то большое...
Мишка с Антошкой неотрывно наблюдали, открыв рты, Трамвайчик навострил свои длинные уши. Только Борода продолжал безмятежно дремать, громко посапывая во сне.
Водная гладь разверзлась, и из неё, словно атомная подлодка, вылетел здоровенный карасище. Даже Мишке таких ловить не приходилось! С силой выдергивая карася из воды, Сидор хотел перебросить его через голову на плотину – «отбить почки» – но не рассчитал вес рыбы и траекторию ее полета. Растопырив плавники, пошедший на взлет карасище на предельной скорости сближался с лицом рыболова...
Хрясь! – карась со всего размаху ударил Сидора в лицо, и, отскочив обратно в воду, сорвался с крючка. Полетевший с ведра Сидор грохнулся прямо на спящего Бороду. Опешивший со сна пес отчаянно взвизгнул, а потом с громким рыком вцепился в ногу хозяину. Из перевернутого ведра вывалились пойманные караси и попадали в воду, медленно расплываясь в разные стороны...
Ребята, глядя на все это, готовы были расхохотаться, но боялись. Лишь Трамвайчик, не стесняясь, разразился возмущенным лаем: мол, чего шумите, рыбу пугаете?!
Вскочивший на ноги Сидор зарычал, словно разъяренный пес, затопал ногами и со всего размаху пнул под брюхо Бороду. Отчаянно заскулив, тот бросился наутек. Изрыгая всяческие проклятья в адрес собаки, карасей и вообще этой рыбалки, Сидор подфутболил пустое ведро так, что оно улетело далеко в воду, и следом за ним зашвырнул подальше три свои удочки. Этого ему показалось мало, и, продолжая рычать и материться, Сидор сломал о колено последнее удилище, схватил толстый обломок и погнался за улепетывающим без оглядки Бородой, будто это он был во всём виноват...
А Мишка с Антошкой схватились за животы и долго смеялись, пока эти двое не скрылись из виду. Трамвайчик проводил их отчаянным лаем.
- Так ему и надо! – сказал Карасик, просмеявшись. – Не будет больше чужих мест занимать!
- Это его Водяной наказал, - согласился Мишка. – За то, что он не соблюдал Закон Берега!
- А что это за закон такой? – поинтересовался Карасик.
- А такой закон, - ответил Мишка. – Что никогда нельзя занимать на рыбалке место, если заранее знаешь, что оно чужое!..
Ребята уселись на свое «законное» место и, бросив в воду остатки распаренного жмыха, снова стали рыбачить. Напуганная шумом рыба вскоре успокоилась, привлеченный знакомым прикормом карась стал клевать как ни в чем не бывало, и до обеда Мишка и Антошка наловили по полному ведру.
Виталий Волков,
р. п. Светлый Яр Волгоградской области
Буду ждать наступления лучших времен
