Это когда они вместе, то чудовища, а когда по одному, то просто наши дети – Есения и Мирон. Есения в школе уже учится, в первом классе. Уроки делать не хочет, поэтому в субботу под домашний арест попала. Мирон остался на свободе, причём с чистейшей совестью, так как дома занимается прилежно, да и в школу ещё не ходит.
Покормив субботним утром чудовищ ненавистной кашей, сдобренной изрядной дозой сиропа, дабы не пришлось доедать самому, я одел младшего. Закрывая за собой дверь, услышал обыкновенно-сонное: «Погуляйте там чуть-чуть…» Сколопендра* проявила «активность выходного дня», сделав утреннюю рекомендацию.
Ага, всё брошу и «чуть-чуть погуляю». Я что, просто так мотыля покупал и «детскую» удочку настраивал? А ещё и блеснилка не испытана. Самоудовлетворение от сотворённого было, а испытаний не было. К логопеду сходили, и вперёд – за вечнозелёный Калужский бор в сторону Мостовского карьера. На улице очередная весна приключилась, капели закапали – тут чуть-чуть погулять никак не получится, если никто не промокнет, конечно же…
Прибыли как смогли – за час до полудня. Бензин и время являются вовсе не бесконечными величинами и имеют привычку заканчиваться в неподходящий момент, поэтому, как обычно, проехали там, где по разумению людей, установивших запрещающий знак, ездить нельзя. Но все ездят, потому что близко, а объезжать совершенно не выгодно и бесконечно долго.
Машину опять в сторонке от страшного забора приткнул. Там щебёнка под снегом, не застрянешь. Пока снарягу в корыто укладывал да переобувался, Мирон черепа на заборе рассматривал и надписи устрашающие по буквам читал. Как я понял, его подобные вещи не устрашают, и если бы я его оттуда не увёз, то маленький паршивец всё-таки нашёл бы способ проникновения по ту сторону забора.
Поскакали. Вернее, я поскакал. Рысью. Одно корыто не два. Я два обычно таскаю – сколько детей, столько корыт. Мирон поехал, пискляво философствуя о значении черепов, украшающих периметр ограждающего сооружения.
А рыбаки уже обратно идут, не клюёт ни у кого. На льду пара человек осталась. И это в субботу. Видимо, совсем не клюёт, несмотря на южный ветер и оттепель. Водоём, сказать по чести, очень капризным в плане клёва считается. У нас все водоёмы такие, тем более в глухозимье, но этот особенно.
Домчали минут за пять. Карьер хлобыстнул в лицо промозглым южным ветром и встретил сюрпризом, который таился под снежным покрывалом, обволакивающим ледовый панцирь водоёма. Под снегом была вода, причём много. Хорошо, что сапоги напялил, если бы в ботинках прибежал, обратно возвращаться пришлось бы. В ботинках лошадкой «тыгдым-тыгдым» быть удобнее, но в сапогах теплее и суше.
Пришлось на «своё» место идти, там ветра не было. Добрались кое-как: корыто временами в корабль превращалось, а я чертыхался, проваливаясь в снежную кашу, обильно сдобренную водой. Притащились. И вправду безветренно – благодать. Тепло, но пасмурно, зато никто не мешает (место не популярное) – красота. И самое главное, воды под снегом почти нет.
Первую лунку я в проверенном месте продырявил, там, где в прошлый выходной «крупняка» завалил. Бур вытащил – из-подо льда вода хлынула. Это чтобы не расслаблялся и не думал, что всё так прекрасно, без дёгтя в нашем деле никак нельзя. Мирона на стул усадил, удочкой вооружил. Той самой, которую для чудовищ справил. Кивочек из лавсана приладил, леску самую тонюсенькую намотал, мормышку красивую прицепил – еле привязал (давно с такой леской и с подобными мормышками не связывался). Даже мотыля купил. Короче, сделал всё, чтобы рыба поймалась.
Пока учил Мирона дно прощупывать, первая поклёвка случилась. Окунёк долго себя ждать не заставил – ему же «мясо» подсунули, и не волновало, что именно до самого процесса ловли мы ещё не дошли. Я подсёк рукой сынишки и помог вытащить полосатого разбойника на лёд. Малюсенький крючок плотно застрял в окунёвой губе. Снявши окуня и поправив мотыля, опустил оснастку в чернеющее око лунки. Младший всем своим видом показал, что всё понял, и уверенно отодвинул мою руку:
- Не мешай, я сам!
Если он так сказал, то действительно всё сделает, по крайней мере, изо всех сил попытается это сделать. И беда тому, кто задумает вмешаться в детскую самостоятельность – убьёт наповал ультразвуковыми колебаниями…
Мирон безошибочно определил, что мормышка коснулась дна, и стал аккуратно поднимать, немного покачивая. Следующий матросик не затянул ожидание очередной поклёвки. На этот раз мелкий рыбачок подсёк сам, размашисто дёрнув удочку вверх.
Подо льдом были не меньше двух метров воды, а соответственно, и лески. Пришлось перехватываться: второпях сынишка промахнулся, схватив воздух, но я подстраховал. Опять острое жало нещадно пробило окунёвое рыло, а бородка не дала возможности выплюнуть инородное тело прочь, когда леска немного ослабла. Вторая рыбка запрыгала по мокрому снегу.
Мотыль безбожно вытек, превратившись в прозрачную бесформенность. Я начал неумело наживлять нового, потеряв десять лет тому назад вместе с фалангой большого пальца все свои нехитрые навыки насаживателя и полностью отказавшись от всякого рода наживок. Сын забеспокоился:
- Папочка, давай быстрее – рыбки уплывут…
Как доподлинно известно, спешка нужна только при ловле блох, а тут и раздавить нечаянно можно, поэтому наживил мотыля, как мог и отправил в бездну навстречу верной погибели. Червяка снова съели в результате нескольких осторожных шевелений. На этот раз сын справился с задачей на твёрдую пятёрку, но после пленения третьего окуня клёв отключили.
Мирон стал колдовать над лункой, деловито экспериментируя с проводками, а я наконец-то испытал свой шедевр удочкостроения – симбиоз двух поломанных спиннингов, нашедший воплощение в блеснилке. На этот раз я её всё-таки нигде не забыл.
Рука почувствовала малейшие нюансы поведения железки, которые чётко дублировала вершинка хлыста. Соитие одного из первых «Бальтазаров»* с «Тиррелью» № 2* удалось. Причём, феерично – такой сенсорики при подлёдной ловле я ещё не испытывал. Осязалось малейшее движение. Я продырявил и обловил пяток лунок, но поклёвок, несмотря на все ухищрения, так и не последовало. Процесс ловли несказанно радовал меня, но совершенно не интересовал подводных обитателей.
Мало́му всеобъемлющее бесклёвье вскоре наскучило, и он решил перевооружиться, попросив высокотехнологичный блеснительный инструмент и предложив мне свою удочку. Пробежавшись по свежим дыркам с мормышкой, я понял, что аппетит у рыбы отсутствует совершенно – по крайней мере, там, где мы её пытались поймать. Видимо, сначала нам немного повезло, но потом рыбы вспомнили правило «поклёвки с первой проводки» и забили на всё. Ситуация грозила обыденной рутиной поиска рыбы с малейшими признаками аппетита и скорым отступлением в сторону дома.
Отложив в сторону блеснилку и усадив Мирона на сундук возле крайней обловленной лунки, я отдал ему удочку, взял бур и отошёл в сторону. Но сверлить не пришлось, потому что за спиной послышалась возня. Новоявленный рыбак боролся с очередной добычей. Лески было в два раза больше, чем сначала, а опыт имел объём, стремящийся к абсолютному нулю – пришлось помогать.
Отцепив окунька и заменив мотылика, я пошёл было обратно, но услышал сокровенный шёпот, заставивший остолбенеть. Показалось, что такого шёпота я не слышал никогда, привыкнув к надрывному вечно пищащему голоску:
- Папочка, тише, не шуми, пожалуйста. Рыбку распугаешь – рыбка всё слышит.
Я сел рядом с «тихоней» и стал наблюдать. Мирон шевелил мормышку, постукивал ею по дну, поднимал, покачивая, водил из стороны в сторону. Осторожный окунь не выдерживал таких экспериментов над своей непоколебимой (как иногда кажется) психикой и атаковал, весело сигналя кивком. Мирон разухабисто подсекал и начинал тянуть. Если происходили непредвиденные сбои, обусловленные малозаметностью лески, к процессу подключался я. Клевало без особого рвения, но стабильно.
Начал орать Уотти Бьюкен*, который кричит из моего телефона, когда звонит Сколопендра. Я заткнул Бьюкена, кликнув иконкой «выключить звук» и, поняв, что нас начали искать, безнадёжно прошептал:
- Домой-то поедем? Обедать пора…
- Папочка, не мешай!
Я и не мешал, освобождая выловленную рыбу от крючка и насаживая свежих мотылей. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Постепенно затих и клёв, напомнив, что действительно пора убираться восвояси, потому как детям всё-таки положено принимать пищу в обеденное время.
Впрягшись в сани, я позвонил.
- Вы где?! – спросил заспанный, пытающийся казаться строгим голос, озадаченный извечно-насущным вопросом.
- Здесь… – съязвил я, не отвечая строго в рифму многозначительным нецензурным словом по причине присутствия малолетнего создания.
- Ты знаешь, сколько сейчас времени?!
- Нет, не знаю – у меня телефон отключился…
- Быстро домой! И не забудь купить чего-нибудь вкусненького… Мне!
На этом всё не закончилось, так как я вымолил и выкупил следующую рыбалку, которая приключилась буквально на следующий день…
Примечания:
* (с) песня Алексея «Хвоста» Хвостенко «Дети».
*Сколопендра – обыкновенно, жена, которая предназначена для домашнего интерьера и руководства неумелыми действиями супруга.
*«Бальтазар» – спиннинг Aiko Baltazar 190ML.
*«Тиррель» № 2 – спиннинг Aiko Tirrell 210 ULS.
*Уотти Бьюкен – вокалист и бессменный лидер ансамбля The Exploited.
Ну не Слоняра же!
