ГЭС смазала закрытие

Что творилось с уровнем воды в Волге тем утром, не укладывалось у меня в голове! Однако даже при таких чудесах, сотворенных ГЭС этой осенью, нам удалось обрыбиться. Да как! Эту привычную для поздней осени рыбу я видел вживую впервые, что, конечно, оставило сильный отпечаток в памяти.

А начиналось всё просто ужасно. Прибыв утром на Волгу, трудно было не заметить резкий и внушительный подъём воды. Если бы не осень и не покрытые снегом берега, картина напоминала бы весенний паводок. Береговая линия просто неузнаваема, течение мощное, по Волге плывут островки желтой пены, которые в силу погодных условий поздней осени стали твердыми, как пенопласт.

Из дальних уголков памяти доносилась одна четкая и ясная мысль, взятая из какой-то статьи с бескрайних просторов Рунета: «Резкое изменение уровня воды пугает рыбу и сводит клёв на нет». Вспоминались доводы о том, что даже небольшое изменение уровня легко фиксируется рыбьими органами чувств и означает перемены, а в таком случае приоритетным становится самосохранение, а не утоление голода. Рыбы становятся пугливыми и осторожными. А вот что делать в такой ситуации рыбаку, кроме как сидеть дома, я не мог вспомнить. Хотя, возможно, в той статье подобных советов и не было.

Проехав несколько моих стопроцентно рабочих точек, мы не получили ни одной поклёвки. Но я заметил, что изменилась не только береговая линия Волги, но и течение. Где ямы создавали обратное течение, сейчас его не было и в помине, где был спокойный карман – сейчас бурлила река. После долгих поисков отец предложил встать не над рельефной особенностью, а в непосредственной близости от неё. Возможно, это и принесло результат.

Мы расположились рядом с ямой, у которой обычно ловят судака и леща. Кстати, хоть мы и рыбачили на очень запрессованном участке реки, за утро, кроме наших двух экипажей, мы не встретили ни одного рыбака. Встали, заякорились. Мы уже знали, что это будет наша последняя стоянка и в любом случае, вне зависимости от результата, мы скоро отправимся домой.

Отцу стали мерещиться поклёвки. После одной из них он вытащил снасть с пустыми крючками. Потом у меня квивертип дернулся от резкого удара, но пусто, тюлька на месте. Временами, выматывая снасть, мы видели обнаженные крючки. Но тюлька очень нежная, а течение сильное. Её калечил и просто стремительный поток, что уж говорить о резкой подсечке.

Так продолжалось минут сорок. Я уже начал думать, что у нас у обоих галлюцинации. Может, и у меня была не сильная поклёвка, а просто проплывающий мусор задел леску. Но на одной из фантомных поклёвок отец делает дежурную подсечку, и удилище приятно сгибается!

После непродолжительного вываживаения я вижу белое пятно у поверхности: либо большой берш, либо некрупный судак. Но это был налим! Полукилошный налим, согнувшись в подкову, висел у отца на крючке. Ни разу не видел налима вживую, но по имеющейся в моих закромах информации я полагал, что налим берёт наживку жадно и смело. А этот был просто ювелиром в своём деле.

Когда мы вернулись к машинам, ГЭС удивила нас второй раз. Уровень за утро упал где-то на полметра. Думаю, шансов что-либо поймать на таких качелях практически не было. От этого пойманный налим вдвойне ценнее! На этой неоднозначной ноте сезон жидкой воды на Волге этой осенью, похоже, для меня закрывается.