Карась загадал очередную загадку

Не карасём единым жив рыболов – нам захотелось поймать карпа. Отправились с товарищем Алексеем на знакомый пруд, который зарыблялся год назад. Местные жители следили бдительно, чтобы не было здесь браконьеров-сеточников, но на удочки можно было ловить беспрепятственно.

«Карп и только карп!» - сказали мы себе, устав от карасиных рыбалок, и вооружились сладкой консервированной кукурузой и ароматными бойлами. Но начать ловлю на пруду решили всё же с традиционной весенней наживки – червя.

Будто в насмешку над нашими шапкозакидательскими настроениями первой пойманной рыбой стал именно он – кругленький и блестящий, как олимпийский рубль, зеркальный карпик граммов на двести развлёк Алексея и вселил в нас надежду. Которая стала таять как дым с каждой новой поклёвкой, всякий раз приносившей нам старого знакомого – дежурного карася.

В ход пошла и кукуруза, и сдобренное ванилином тесто, и бойлы, и даже цилиндрик технопланктона Алексей пытался засовывать в фидерную кормушку. Карась в этот майский день был настроен благосклонно и не отказывался ни от одной насадки, подготовленной на карпа.

Поняв тщетность своих усилий, мы развлекались ловлей карася, который в этом пруду оказался ещё и тугорослым. Прогонистые рыбки с большой головой не дотягивали даже до двухсот граммов. А дома при разделке улова выяснилось, что у них почти отсутствует мясо на рёбрах – верный признак того, что рыбе в пруду не хватает корма.

Но почему тогда клёв карася был вполне посредственным, если не сказать вялым? И почему, если в этом пруду всё так плохо с кормовой базой, отмалчивался карп, не поддаваясь на все наши кулинарные ухищрения? Вот загадки, которые мы привозим практически с каждой рыбалки независимо от количества улова.