Собственно говоря, и затеяна вся эта поездка была лишь для того, чтобы показать мне, тогда еще «зеленому» студенту-первокурснику, до этого ловившему только карасей по прудам-«лягушатникам», большую воду и настоящую рыбалку! А заодно и знаменитую астраханскую мошкару – тоже, как ни крути, а самую что ни на есть настоящую!
Плавно скользит по гладкой астраханской трассе почтенного возраста красная «шестерка», неожиданно для самой себя развив под нажимом Ильи скорость больше сотни километров. Кроме водителя, в нагруженном рыбацким скарбом по самую крышу «жигуленке» нас еще трое: я, Николай и его сын Лешка. Полет нашей машины к рыболовной мечте притормаживают лишь многочисленные стада флегматичных буренок, пасущихся вдоль трасы и с независимым видом переходящих дорогу, не обращая ни малейшего внимания на сигналы автомобиля.
Угрюмая полоска туч, висевшая над Волгоградом, когда мы выезжали, сейчас осталась далеко позади, а вместе со встречным ветром на лобовое стекло машины серыми кляксочками стала налипать мошка. Но даже она не портит мне настроение. Пока…
Трудности первого дня
На берег затона, что расположен близ поселка Каменный Яр, мы приехали ближе к обеду, но затраченного на дорогу времени не жалели, так как впереди у нас еще была вторая половина дня, вечерняя зорька и все завтрашнее утро!
Завсегдатай этих мест Илья, хозяйским взглядом оглядев берег затона, невесело констатировал, что за последнюю неделю вода сильно упала, а это обстоятельство вряд ли отразится на клеве положительно. Да и не мудрено: к середине июня сбрасываемая Волжской ГЭС еще в начале мая паводковая вода полностью сходит, и Волга возвращается к своему привычно-летнему уровню.
Но я-то приехал не за огромным уловом, а в первую очередь за ощущением настоящей астраханской рыбалки! Поэтому, даже несмотря на довольно пессимистичные прогнозы, начинаю с энтузиазмом разматывать снасти. Правда, резко упавшая вода все-таки сделала свое «грязное» дело: добрый десяток метров берега до уреза воды превратился в жуткое месиво из глины и ила, для передвижения по которому требовались болотные сапоги. Однако за неимением в наличии оных пришлось включать соображалку и строить импровизированную гать из подручных средств, которыми оказались кстати валявшиеся на берегу куски кровельного шифера, бревна и ветки принесенных полой водой деревьев. На оборудованной площадочке мне с моими снастями можно было устроиться вполне комфортно, не рискуя завязнуть в грязи по самые уши.
Забрасываю три спиннинга, оборудованные под донные удочки с довольно простой оснасткой: на конце основной лески диаметром 0.3 мм находится свинцовое грузило, а выше него на двух поводках длинной 25-30 см, связанных из лески диаметром 0.2-0.25 мм, привязаны крючки № 6-10 по международной классификации. Насадкой служат толстые и аппетитные навозные черви, жалуемые в период спадающей воды абсолютно всеми волжскими рыбами. В качестве сигнализатора поклевки выступают звонкоголосые латунные колокольчики.
Пока возился со снастями, за уши и шею стала пощипывать мошкара, но пока терпимо, и я даже самоуверенно решил, что основное ее зверство все-таки осталось в календарном прошлом.
Так как время было обеденное, поклевок пока не наблюдалось. Стали собираться домой рыбаки, неподалеку от которых мы разбили лагерь. Они сказали, что поймали утром хорошего леща, в подтверждение показали оставшуюся от него чешую и пузырь. Я подошел посмотреть: пузырь и вправду был внушительного размера! Воодушевился.
Как гром среди ясного неба, произошла поклевка на одной из удочек. С упористой тяжестью вытаскиваю снасть, и на пологом берегу запрыгала моя первая рыба в астраханской области, которой стал карась под килограмм весом! Начало хорошее!
Заметив мой улов, приходит Лешка и начинает упражняться в забрасывании спиннинга, оснащенного допотопной «инерционкой». Другой снасти по малолетству ему пока не доверили. После нескольких попыток забросов, заканчивающихся обширной «бородой», которую Николаю приходится распутывать, Лешка все же малость приноровился, и, размахнувшись пошире, попытался забросить снасть дальше от берега. Но в этот момент катушку наглухо заклинило, Лешка выпустил спиннинг из рук, и он с громким всплеском приводнился метрах в десяти от берега. Пришлось Николаю доставать снасть, заодно открывая купальный сезон. А Лешке было поручено менее разрушительное дело – собирать дрова для вечернего костра.
Тем временем начинаются поклевки у Ильи, и он регулярно отправляет в свой садок подлещиков больше ладони. У меня же карась остается пока единственной рыбой в улове, и по настоянию Ильи я перехожу ближе к нему. Перетаскивать приходится и построенную мной гать, из грязи выдирая куски шифера и бревна, но что ни сделаешь для комфортной рыбалки!
Время неумолимо близится к вечеру. Начинаются поклевки подлещиков и у меня, составляя достойную компанию карасю. Дующий в течение всего дня ветерок постепенно сходит на нет, и мошкара начинает попросту звереть. От потерявших страх и совесть кровопийц приходится закутываться в капюшон ветровки, но и это не помогает: наглые насекомые, тучей клубясь над терпеливыми рыболовами, норовят забить собой ноздри и уши.
И от таких нападок мошкары у меня бы, наверное, случилась паника, если бы не отвлекавшие подлещики, чья активность стала пиковой, когда угоревшее за день солнце начало жадно лакать с поверхности затона теплую воду своим длинным красным языком. Садок приятно тяжелел от пополнявших его нутро широкобоких рыбин, а нападки кровососущих тварей – это ведь такая мелочь, не правда ли?
Смеркается, и поклевки постепенно сходят на нет. Однако с наступлением темноты и мошкара куда-то пропадает, на смену ей вылетают немногочисленные и гуманные комарики, которые когда кровь пить начинают, так хотя бы жужжать перестают! Оставив снасти настороженными, в надежде на то, что ночью может клюнуть страдающий бессонницей сазан, мы идем варить уху, ужинаем под пристальными взглядами ярких звезд и, полные надежд на утреннюю зорьку, ложимся спать.
И успех второго
Проснулся я, когда было уже светло. Вставать решительно не хотелось, тем более что ночевавшие со мной в одной палатке Николай и Лешка все еще мирно спали. Пересилив себя, я все же выполз из палатки, и тут же был атакован радостной ватагой соскучившейся за ночь мошкары. Чертыхнувшись и выбив из ноздрей опрометчиво вдохнутых насекомых, иду к своим снастям.
На крючках удочек сидят все те же флегматичные подлещики. Обновив червей, начинаю ловлю. Заброс одной из удочек не очень удался: снасть отлетела в сторону параллельно берегу и шлепнулась на самой мели. Я хотел было ее перезабросить, но потом решил оставить, и надо сказать, не зря: уже через минуту произошла плавная, но уверенная потяжка, и на мою подсечку подводный соперник ответил нешуточным сопротивлением, разрезая, будто акула, спокойную водную гладь своим спинным плавником.
Борьба получилась бурной, но довольно короткой, и вот уже широкобокий лещ лежит на мели, раздувая жаберные крышки. Ликованию моему нет предела! Проснувшийся, видно, из-за шума борьбы, Илья поздравляет меня с достойным трофеем и спешит к своим удочкам. А вскоре к ловле присоединяется и Николай.
Довольно крупные подлещики клюют без перерыва, но какими маленькими теперь кажутся они рядом с едва поместившимся в садок лещом!
Одна из трех моих удочек все утро продолжает упорно молчать. Решив перезабросить снасть, я начинаю выбирать леску, и на самой мели, когда до берега остается буквально пару метров, вижу метнувшуюся к ней «стрелу». Не поняв толком, что же произошло, чувствую сильный рывок и повисшую на снасти сопротивляющуюся тяжесть. Машинально подернув удилище на себя, вытаскиваю яро бьющего хвостом жерешка, который, видно, соблазнился блеснувшим на мели крючком, приняв его за малька.
Стабильные поклевки продолжались до того, пока солнце не поднялось достаточно высоко, заняв свой привычный пост на небосводе и принявшись жарить не на шутку. Трофейных лещей больше не было, но зато Илье попались несколько карасей, каждый больше килограмма весом, а Николай вытащил небольшого судачка, тоже соблазнившегося ароматным навозником.
…Палатки и снасти собраны, вещи уложены в багажник, но уезжать все равно не хочется. Будто родными стали для нас за эти два дня и высокий обрывистый крутояр, и блестящая на солнце, будто зеркало, гладь затона, и даже мошкара, чтоб ей пусто было!
