Наконец настал день, когда совпали все факторы: выходные, время года и хорошая компания! То есть 1 мая, родной Лесосибирск, р. Енисей, и выходные у младшего братки. Толком даже не обопнувшись дома, мы похватали манатки и поскакали на рыбалку.
Как всегда, в это время несло лёд с Ангары, рыбу прибивало к берегу. Мы высадились на свободном участке, где не было ни пианых отдыхающих, ни сердитых рыбаков. Но как только расчехлили удилища, к нам подошла Аля (одна из немногих женщин-рыбачек с нашей окраины) и сказала, что хотела тут половить хариуса. Я выпучил глаза: какой тут хариус? А вот…
Оказывается, мы немного сбились с курса и оседлали небольшой перекат, куда к вечеру выходил кормиться белячок. Какого банана хариусу понадобилось на заросшем дне в период половодья, когда вода мутна и несёт всякий мусор, для меня было загадкой, однако позже факт подтвердился.
Да, чёрт-те что творится с рекой: самая могучая в мире, но ГЭС уродует Енисей и, судя по всему, веселье только начинается. Сплошь зарос водорослями правый берег, появился повально больной червями лещ, тальником зарастает левобережье, нет хорошего ледохода, река не самоочищается, а те ИПы, которые расхватали участки в аренду согласно новому законодательству, только гоняют честных рыбаков со «своей» территории и вычерпывают рыбу, не ухаживая за тем, что получили в пользование.
Э-э, что-то я отвлёкся. В общем, послушал я Алю, не стал портить ей рыбалку и мы перешли на пятьдесят метров выше. «Приходи попозже, тут налим ночью крутится!» - крикнула вслед Аля. Какого хрена ему тут делать? А, ладно, учтём.
Так как было уже начало восьмого, до наступления темноты нужно было наловить живца. В этот раз мы не промахнулись и «сели» на длинную яму, вытянувшуюся вдоль берега. Споро размотали и забросили четыре донки, по две на брата. Но дело не заладилось. Одно дело сидеть на яме, когда ждёшь налима, другое – когда нужен живец.
Недалеко от нас подвыпившая компания парней живо таскала ельцов на более мелком участке дна, а наши донки молчали, как в ванне. Пробовали перебрасывать яму, посылая груз с крючками на пятьдесят метров, но при сильном енисейском течении это чревато: вешняя вода несёт всякий мусор, повисающий на леске, которую вытягивает огромной дугой, вершинка удилища не показывает никаких поклёвок и лишь мелко дрожит от нагрузки – короче, дохлый номер.
Попробовали бросать недалеко, под углом 45 градусов к берегу, чтобы наживка ложилась на склон ямы - худо-бедно, но дело пошло. Ельчишки ловились калиброванные, как раз для живца – в половину ладони. Успели до наступления темноты добыть восемь штук. Больше, собссно, и не требуется.
Уже в сумерках поменяли заглотыши на двойники и налимьи одинарники с длинным цевьём, нацепили живца. Всего выставили шесть концов: четыре там, где сидели и был костёр, с интервалом три-четыре метра, а две я решил воткнуть там, где, по словам Али, «крутится» налим-извращенец, любящий траву и перекаты.
Настало время чая, колбасы и хлеба. Пока сидели у костра и жевали, окончательно стемнело, упившиеся отдыхающие уехали домой, некоторые посваливались прямо там, где пили, а у нас первый раз звякнул колокольчик.
В эту рыбалку я решил посвятить младшего в ловцы налима и только подсказывал, что надо делать. Колокольчик висел прищепкой прямо на леске, и тихонько позвякивая, ходил вверх-вниз - слюнявый разбойник нашёл нашего ельчишку и начал его жевать. К слову, врагу не пожелаешь такой участи. Висишь, за губу зацепленный, двинуться не можешь, а из темноты выплывает огромная харя с вислым усом под широкой пастью и начинает неспешно тебя жрать с хвоста. Брррр… Поэтому, наверно, перед насаживанием на крючок, я убиваю живца щелчком по голове, потому как налиму по-моему вообще наплевать, шевелится он или нет.
Ну так вот. Колокольчик звенит, на другом конце лески налим треплет убиенного мною ельца, а младший брат сидит у комля удилища и, не мигая, смотрит на вершинку. Рано, говорю. Вдруг колокольчик успокаивается. «Пошли чай пить, никуда он не денется». «А-а, ну давай». Прошло минут пять в беседе, я сходил осмотреть другие донки. Колокольчик зазвякал снова. Братка хорьком метнулся к удилищу. Рано! Минута дёрганья - и снова тишина.
Снова идём к костру. Короче, продолжалась эта лабуда где-то полчаса, пока удилище не заколотило так, что оно чуть не слетело с рогульки. Дава-а-ай! Брат хватанул так, что у налима наверно заложило уши, крутит ручку китайской «мясорубки» - висит, зараза.
У берега появляется бунтующий хищник. Килограмм будет точно, может больше. Поднимай, кричу, поднимай от воды! Вали его на бок, ломай ему рёбра! Достаю плоскогубцы с длинными изогнутыми зажимами. За это время налим успел проглотить живца целиком - надо выковыривать крючок. Будучи студентом-медиком, а значит и в известной мере гуманистом, брат сначала оглушает поселенца ударом палки по широкой голове, а уже потом принимается за извлечение двойника.
Наживляю нового ельца. Время – два часа ночи. Иду по берегу к дальним донкам на перекате, светя в воду лучом фонаря. Интереснейшее занятие, я вам скажу. Ночная жизнь прибойной зоны удивляет. Из-под прибрежных камней к урезу воды размашисто шагают личинки подёнок, вальяжно входят в воду, некоторое время плывут, а потом, резко крутнувшись, преодолевают поверхностное натяжение, погружаются на дно и забираются в траву или камешник.
Сонно выпучив глаза, прямо у берега стоят, едва пошевеливая плавниками, мальки ельца и пескаря. Иногда тут же, едва не тыкаясь в них носом, спят годовалые щурята. Шарятся шнурки-налимишки с ладошку длиной, похожие на пятнистых червяков.
Неожиданно объявились в довольно большом количестве пресноводные бычки-подкаменщики, именуемые среди наших рыбаков неблагозвучным словом п…здорыба (честно, сам теряюсь в догадках относительно этимологии этого названия). Они караулят тут плавающих личинок подёнки и стоят, как правило, мордой к берегу, чуть ли не высовываясь из воды. Безуспешно пытаюсь зачерпнуть их банкой, в конце концов подхватываю особо крупного и наглого под растопорщеные жаберные крышки и выбрасываю на бережок. Ну и морда у тебя, Шарапов… После фотосессии бычок отправляется обратно в воду - не знаю какой из него живец - да и пробовать не хочется.
Иду дальше – ух! Совсем рядом со дна резко всплывает на поверхность что-то вытянутое и бурое, плещет хвостом - вроде не должен налим такие форели выделывать? Ондатра, так её через колено… а испугался рыбачок, ага. В отместку свечу ей мощным диодным прожектором прямо в чёрный глаз, но наглая волосатая тварь, уже сидя на берегу, лишь тупо таращится на меня и моргает. Брысь!
А налим на перекате был. Он медленно плавал средь травы, даже не делая попыток поймать рыбёшек, которые шарахались от него в разные стороны. Просто плавал кругами. Попав в луч света, он недовольно дёрнул хвостом и исчез в темноте. Донки, выставленные там, молчали. Чёрт знает, что такое.
Ночь близилась к концу, над правобережным плоскогорьем появилась розово-голубая полоска. Мы сидели у костра и сонно глазели на колокольчики и щепки, висящие на лесках наших донок. Время активной ловли прошло, после трёх часов поимка налима - редкость. Выходят мелкие шнурки, которые будут шастать у берега и теребить живцов, сдирая с них чешую.
Так и случилось. Заподёргивало то одну, то другую донку. Подсекать бесполезно, остаётся надеяться на появление запоздалого «бати». Но чуда не произошло. Вскоре лески перестали вздрагивать, появились кружки на воде - начал плавиться елец. Небо порозовело, взошло солнце. Всё, пора спать. Я смотал снасти, мы завалились на коврики и спали до восьми. Потом сборы, чай, сжигание валяющегося рядом чужого и своего мусора и домой.
Как всегда, по итогам. Знакомое место, знакомые снасти. Результат предсказуем – от нуля уйдём точно. В активе килограммовый налим - первый, пойманный братом. Этого стоило ждать всю зиму, да. Летний сезон-2011 объявляю открытым. Всех с прошедшим Первомаем!
