Выехал со Стаханова в тот день в 5:15 на автобусе Стаханов-Славяносербск. Рыбаков набилось прилично. Еле доехали до поселка Фрунзе, где окончательно сломались. Стояли возле колодца, водила таскал вёдрами воду, куда-то там её лил и слушал дикие возмущения рыбаков. Настроение испортилось окончательно не только у меня, но и у всех, кто был в автобусе. Я уж думал что всё, рыбалка накрылась.
Попал в Сокольники где-то к восьми часам утра: страх водителя перед самосудом разъярённых людей с удочками всё же взял верх. Перешёл я мост и сразу свернул направо, переобулся в резиновые сапоги, дёрнул немного коньячку из фляжки и приступил к рыбалке.
Прошёл по берегу приблизительно километра два, кидая то блесну, то воблер, наслаждаясь природой, пока пробираться через упавшие деревья стало практически невозможно. Левая сторона Северского Донца в тех местах практически необитаема. Решил возвращаться к мосту.
Дошёл до него – ни одного удара в общей сложности за четыре километра береговой линии. Решил дожидаться полуденного автобуса и ехать домой, но до него было ещё часа полтора. Перешёл мост, вброд зашёл на островок, заросший камышами. Закинул воблерок, подождал, пока он спустится по течению и начал проводку.
В десяти метрах от меня из камыша вышла щучка и, блеснув на осеннем солнце своим бочком, посмотрела на проходящий воблер. В одно мгновение догнав его, зубастая вдруг сообразила, что не она здесь охотник, и с бешеной силой выгнула бланк моего спиннинга. Заведомо настроенный фрикцион делал своё дело. С третьего раза я неторопливо подвёл её к ногам и взял в руки.
Как уже дома выяснилось, потянула рыбёшка на кило девятьсот (для наших краёв неплохой результат). На противоположном берегу рыбак-поплавочник наблюдал за происходящим. Увидев, что я на него посмотрел, он лишь махнул рукой и что-то крикнул, но шум потока реки на перекате заглушил его слова. Вот такая рыбалка.
