Сом на Волхове

Если посмотреть на мои летние отчеты о рыбалках за последние два года, то может показаться, что рыбалок-то и не было. По крайней мере, отчетов нет. На самом деле рыбалки были, и не одна-две, а каждый выходной. Вот рыбы не было, это точно.

Чем же я занимался, спросите вы? Ловил сома на воблер. Ловил отчаянно и самозабвенно. И в дождь, и в ветер, и в жару, и в холод я два года ездил на Волхов и ловил сома. Я проехал десятки километров, досконально изучил все особенности реки, старое русло, ямы, бровки, сильное течение, обратку, каменистое, песчаное и травяное дно, места зацепов и так далее. Надо признаться, что это занятие приносило мне как закоренелому исследователю огромное наслаждение. Я познавал новый для себя мир и был счастлив.

Волхов имеет некоторые особенности. В частности, он очень интенсивно цветет. С начала июля вода настолько мутная, что воблера просто не видно. А в середине июля цветение достигает такой силы, что складывается ощущение, будто катаешься по зеленой масляной краске.

Была последняя надежда попробовать воблеры в июне на чистой воде. В эти выходные мы поехали на Волхов с моим другом Георгичем. Он заядлый и грамотный рыбак, но его конек – удочка. Посмотреть на мои чудачества ему было интересно.

Мы приехали на реку во второй половине дня. По прогнозу ветер должен был стихнуть. Но ветер, видимо, про прогноз не знал и дул с таким остервенением, что река была вся в барашках до горизонта. Седой Волхов, как иногда говорят про эту реку, показывал свой нрав. Думать о выходе на лодке было безумно.

Георгич достал семиметровую удочку и стал пытаться ловить на поплавок, я покидал резину – а вдруг сомик проснется. Не, не проснулся, да и Георгичу было очень неудобно забрасывать удочку против ветра.

Вскоре ветер стал немного потише, и мы решили заняться лодкой. Сейчас уже сильно изменились надувные лодки. Это раньше почпокал ножкой и поехал. Теперь электронасосы, колеса, моторы, всё по-другому. Целый крейсер по сравнению со старым «Нырком».

Собрались, поехали. Я перевез Георгича на другой берег, чтобы было удобно забрасывать удочку, а сам предался любимому делу – стал ловить сома. К сому пристрастил нас Вова из Беларуси. Было это уже много лет назад. С тех пор мы обросли специальными снастями и приспособлениями, а количество воблеров перестало измеряться в штуках и стало измеряться в коробках. При нынешних ценах, когда обычная вертушка стоит 250 рублей, завести такое хозяйство уже довольно сложно.

Катался я часа два. Катался правильно, как учил Вова, да и сам я соображал, что и как надо делать. Но поклёвок так и не было. Позвонил Георгичу: «Когда домой?» Вы когда-нибудь видели рыбака на реке во время клёва? А я видел. Он сказал, что подошла густера с подлещиком и в лагерь он никогда не вернется. Я загрустил. Мысль о горячем ужине не покидала меня.

Смеркалось. И вдруг всего через десять минут после моего первого звонка позвонил Георгич: «Миша, приезжай скорей, мчись, забери меня отсюда, меня зажрали мошки». Первый раз я подумал о том, что мошки могут быть полезными. Я подъехал к Георгичу. Пока он укладывал вещи в лодку, мошки меня тоже так зажрали, что я их сразу разлюбил.

Георгич предложил потроллить сома. Но я был настолько искусан, что дал полный газ, лишь бы отделаться от навязчивой мошкары. Мы оторвались от этой кровожадной стаи и приплыли на берег, где стояла машина. Ветер уже не вызывал отрицательных эмоций. Мошек не было.

Георгич почистил отварной картошечки, я запалил газовую плитку, открыл белорусскую тушенку, разжарил картошечку с тушенкой, разложил овощи, и мы принялись пировать. Мы сидели на высоком обрыве. Перед нами простиралась река, высоко в небе висела огромная луна. Тишина, красота, прелесть. Куинджи отдыхает. Георгич впечатлился горячей едой, французской сервировкой, я отдал должное отличному вискарику.

Когда я достал палатку, в которой, как мне представлялось, мы будем спать, Георгич сильно удивился. Она была чуть побольше кулака. Купил я её всего за тыщу рублей, но свои функции она выполняла. На двоих было достаточно места, она не промокала и имела хорошую вентиляцию. Я разложил коврики, мы поболтали и заснули. Проснулись в четыре утра, позавтракали яичницей, попили кофе и помчались дальше.

Мы проехали десять километров вверх по течению, троллили в самых лучших местах, меняли воблеры, старались изо всех сил, но поклёвок так и не было. По эхолоту вся рыба стояла в ямах и даже не шевелилась. Ближе к берегу уже на пять метров рыба пропадала. Местные сказали, что даже в сети ничего не идет.

На обратном пути по просьбе Георгича мы остановились около маленькой речки. Георгич стал ловить на удочку, а я пошел подремать в лодку, мне ещё предстояло рулить. Я поспал полчасика, проснулся бодрым. Пошел к Георгичу, у него было уже несколько приличных плотвиц и подъязок на 300 граммов. Я поразился его мастерству и интуиции, при которых он в полное бесклёвье всё же наловил рыбы. Удовольствие он получил огромное. Я, глядя на него, тоже. Я повалялся на траве, он половил ещё, и мы поехали.

До города мы добрались нормально. Георгич позвонил мне на следующий день с благодарностью за рыбалку и сказал, что заснул в пять часов вечера и проспал целую ночь, как младенец. Я, в свою очередь, поблагодарил его за чудесную компанию, сказал, что в пять я только добрался до дома, а в шесть, как сказала жена, я тоже заснул, спал безмятежно, а утром проснулся в шортах.