Весна 2010 года наступила на Кольском относительно рано. Майское солнце и частые дожди быстро съедали лёд на озёрах, и всё вокруг пробуждалось, чтобы вдоволь насладиться коротким северным летом. Сидение у лунок порядком надоело за долгую зиму, а руки соскучились по любимому спиннингу и рукоятке безынерционки. Всё чаще на телефоне высвечивались номера знакомых рыбаков, и разговоры о том, куда поехать, занимали почти всё свободное время. Рыбалка в это время может быть довольно удачной, если правильно определиться с местом ловли и попасть на так называемый ход рыбы.
И вот, наконец, долгожданные выходные. Уже почти июнь, но заполярная погода непредсказуема: термометр остановился на отметке «0», а холодный порывистый ветер настойчиво лезет под куртку. Мы едем на реку Куна и под стук колёс электрички обсуждаем планы на предстоящие два дня. Выходим на станции Рудный, знакомой тропой идём к реке. Неповторимый воздух соснового леса врывается в лёгкие, со стороны озера доносится звук мотора.
Приходим на место и готовим снасти. Рассчитываем на хариуса, поэтому пробуем различные вертушки и оснастки с искусственными мухами. Блёсны хариус берёт неохотно, а вот мелкие тёмные имитации комара работают на отлично. Дело в том, что, несмотря на холодную, ветреную погоду, над рекой полно комара, и хариус, большей частью уже отнерестившийся, пирует этими насекомыми. Рыба хватала приманку на каждом забросе, но попадалось много мелочи, которая сразу же отправлялась «за родителями». На поплавочную удочку хариус ловился тоже неплохо, в чём мы убедились, наблюдая за рыбаками, расположившимися в лодке на середине реки. Однако большая глубина в месте ловли (более трёх метров) и значительное удаление стоянок рыбы от берега делали этот вид ловли без использования лодки довольно затруднительным. Ещё не поднятая вода (Имандра является водохранилищем, и уровень воды регулируется Нивской ГЭС, а рыбачили мы в устье реки) оставляла открытым 1.5 метра чистого берега, что давало возможность орудовать снастью, не боясь зацепить какой-нибудь куст или сосну. Хариус брал везде: и на поверхности, и в полводы, и у дна. Когда ветер стихал, и комариные полчища опускались на воду, река кипела от всплесков жирующей рыбы. Иногда выходило солнце, и его лучи падали на заснеженные вершины Хибин. А потом снова небо закрывали свинцовые тучи, и на землю отголоском прошедшей зимы летели белые мухи... Давление постоянно кидало стрелку барометра то вверх, то вниз.
Но всё это никак не сказывалось на клёве. Были и обрывы тонкого поводка, и досадные сходы, и разогнутые крючки. На берегу, как правило, оказывались некрупные, до полукилограмма, экземпляры. Попытки ловить на более крупные приманки и, соответственно, более надёжную снасть заканчивались провалом: рыба их игнорировала. Поэтому приходилось мириться с частыми потерями трофеев. Поскольку цели набить рюкзаки у нас не было, в рыбалке часто наступали длительные перерывы на перекус, перекур и просто общение с соседями по берегу. Тем не менее, к вечеру мышцы начали болеть от постоянного махания спиннингом и вываживания рыбы.
В реке была и кумжа, выдававшая себя мощными всплесками, но весь наш арсенал блёсен и воблеров мало её интересовал: по-видимому, желудки этих хищников были забиты мелким хариусом, которого у берега было больше, чем воды. И всё же упорство было вознаграждено рыбиной, соблазнившейся тяжёлой «мепсовской» вертушкой.
Выходные подходили к концу, и нужно было собираться в обратный путь, но с рекой мы прощались ненадолго. Скоро мы вернёмся сюда, чтобы поохотиться за красавицей озёрной кумжей, по местному - серебрянкой. А пока - ожидание поезда на деревянном перроне станции, полудрёма вагона, апатитский вокзал. И тихая радость от открытия сезона, от первой поклёвки, от красоты северной природы в тишине белой ночи, от общения с такими же, как сам, влюблёнными в своё увлечение и этот неповторимый край. Наверное, это и есть счастье…
