Август!.. Сколько восторженно-восхищенных строк посвятили этому золотому и обильному летнему месяцу поэты и писатели, отдавая заслуженную дань медовой спелости яблок и груш в садах, янтарному наливу виноградников, загадочному и таинственному мерцанию звезд в бездонном небе, разноцветью астр и георгин на пестрых клумбах! Спадает ненасытно-неуемная жара, превращаясь в умеренно-мягкое, приятное тепло. В воздухе царит непередаваемый букет ароматов, в котором переплетаются и органично сочетаются запахи отцветших и вянущих луговых трав, душистых спелых яблок и дынь, и едва наметившееся, будто парус появляющегося на горизонте корабля, дыхание приближающейся осени…
Золотой месяц август всегда был для меня самым любимым месяцем в году! И наверное, не только из-за обилия даров щедро вознаграждающей за труд земли, но в первую очередь за то, что этот месяц среди летней троицы для рыбалки является самым благоприятным. Пропадают или утихомиривают свой норов ненасытные кровопийцы – мошки и комары, а если погода не очень жаркая, то и праздно отдыхающих и вечно шумящих купальщиков на водоемах становится в разы меньше. А в пойменных озерах к этому времени начинается самая азартная и добычливая ловля хитрой и шустрой красноглазой рыбешки, имя которой – плотва.
Плотву в наших краях многие рыбаки несколько пренебрежительно называют серушкой, наверное, из-за характерного цвета чешуи и плавников. Но мне такое прозвище кажется совершенно незвучным и даже несколько обидным. Серушка? А как же сверкающая на солнце фиолетовым и бирюзой чешуя? А розоватые плавники, оранжевая оболочка глаз с вызывающе яркими алыми пятнами?! Нет, никогда не повернется у меня язык назвать красавицу-плотву шипящим на языке прозвищем «серушка»! Пусть лучше будет она по-северному мудро называться сорогой, или привычно и ласково, по-свойски, плотвицей.
На рыбалку в эту пору мы с женой Настей выезжаем затемно, когда еще позевывают в светлеющем небе медленно тускнеющие и постепенно пропадающие с небосвода звезды. На озере оказываемся, когда на востоке, окрасившемся в бледно-малиновый цвет, нехотя, будто размышляя, стоит ли ему уже подниматься или можно еще немного подремать, появляется истомившееся от жары догорающего лета ярко-алое, без лучей, громоздкое солнце.
Мы поправляем или заново втыкаем в дно рогульки под удочки, если наши старые кто-то перенес на другое место, не спеша разматываем пятиметровки, промеряем и устанавливаем глубину с таким расчетом, чтобы крючок с наживкой находился у самого дна, но при этом не лежал на нем и не запутывался в богато разросшихся за лето водорослях. Торопиться скорее начать ловлю, как это было еще месяц назад, уже не следует – сейчас основной клев начинается не с первыми лучами солнца, а только когда оно поднимется и утвердится на горизонте – часов с семи утра, а то и чуть попозже.
Насадку в это время года, так же, как и месяцем раньше, мы используем универсальную и доступную – распаренную перловку. Предварительно дома варим ее до состояния средней твердости, когда зерна разворачиваются из своей оболочки, но при прокалывании их крючком не разваливаются на две половинки, как это происходит с переваренной перловкой. Затем промываем в дуршлаге холодной водой, чтобы смылись мелкие частицы и крупа стала рассыпчатой, и перекладываем в баночку, влив для аромата немного растительного масла.
Прикармливаем тоже перловкой, щедрой рукой бросая в место ловли пару-тройку горстей. Потом, по мере затихания клева, прикармливание можно будет повторить, подбрасывая к самому поплавку по несколько десятков зерен.
Обживив крючки удочек, начинаем ловлю. Забрасывать стараемся от берега как можно дальше, потому как крупная, больше ладони плотва, близко к берегу не подходит, осторожничая и предпочитая брать с глубины не меньше метра с лишним. А ближе к траве и берегу насадку азартно и без перерыва хватают те же плотвички, подлещики и красноперочки, правда, в разы меньше размером.
Первых поклевок долго дожидаться не приходится, и на приготовленной заранее рогульке занимает свое почетное место садок, в котором пойманные рыбки начинают шумно плескаться. Их возня сразу же привлекает внимание буро-зеленых и довольно крупных лягушек, которые со всех сторон облепливают садок и гипнотизирующим взглядом смотрят на рыбу.
И, кажется, нет в облике этих земноводных ничего такого особо отталкивающего, но я их трогать руками почему-то брезгую. А вот супруга моя такого отвращения не испытывает, и из чисто хулиганских побуждений иногда ловит руками зазевавшихся лягушек, тиская их и заставляя возмущенно квакать от неожиданности. Наигравшись, отпускает земноводное обратно в воду, и лягушка, широко загребая лапками, тут же прячется в траву. И подружек ее с сетки садка в тот же миг как ветром сдувает, но только до поры до времени!
Но случаются в нашем садке и менее приятные гости. Бывает, увлекшись процессом ловли, на садок особого внимания не обращаешь, лишь автоматическими движениями бросаешь рыбу в его горловину. И в это время откуда-нибудь снизу или сбоку в него заползает ужик или змея, и начинает наводить такого шороху! Завидев залезшую в садок змею, плотвички поднимают страшную панику и громкий плеск, а ползучая гадина хватает и тут же проглатывает тех, что помельче.
Иной раз бывает очень трудно извлечь из ячейки проволочного садка застрявшую змею, ведь целиком в садок она не заползает, оставляя хвост снаружи, а при попытке ее вытащить накрепко цепляется чешуйками. Еще хуже бывает, если ужик или змея перед этим все же успеет оскоромиться рыбешкой и оттого раздувается. В таком случае извлечение их из садка без жертв не обходится…
Как-то раз на рыбалке мне пришлось больше не за поплавком наблюдать, а отгонять от садка внаглую наступающих на него со всех сторон по суше и воде ужей. Ужики, я заметил, намного безалабернее и смелее других змей. Один из них, подкравшийся ко мне совсем близко, даже умудрился заглотить край лежащего на земле полотенца, испачканного рыбьей слизью, которым я вытирал руки, да чуть не уволок его в кусты! Пришлось отбирать.
Немало хлопот доставляют и довольно часто попадающиеся на крючок черепахи, порой довольно крупные. Эти рептилии не гнушаются никакой наживкой, с одинаковой охотой подбирая со дна и червяка, и перловку, и катыш ржаного хлеба. А снятые с крючка, долго еще сидят на берегу, обиженные, глубоко спрятавшись в свои панцири-домики. Но, поняв, что опасность им не угрожает, с завидной прытью убегают к воде, словно маленькие танки, приминая при этом прибрежную осоку.
Случаются изредка среди резких и довольно бесцеремонных поклевок жирующей плотвы поклевки немного другого характера, которые не составляет большого труда отличить и успеть морально подготовиться к непростому поединку. Крупный карась, в отличие от плотвиц, клюет как-то более обстоятельно, что-ли: медленно, с расстановкой он кладет поплавок набок и, подумав пару секунд и все хорошенько взвесив, тянет его вбок и вглубь, постепенно увеличивая скорость. Тут уж не зевай! На уверенную подсечку разжиревший за лето на обильных озерных харчах толстобокий увалень отвечает согнутым в коромысло удилищем да нешуточным упорством, ходя широкими кругами и заставляя екать сердце при каждом броске и выкрутасе. А тонюсенькая лесочка при этом поет и режет воду, на пределе своей прочности и нервов рыболова подводя к берегу непокорную рыбину.
Далеко не каждый поединок оканчивается в нашу пользу. Бывает, что перед самым подсачеком карась неожиданно вспомнит о неотложных своих делах, да, крутнувшись мощным телом на пределе сил, обрывает тонкую леску, моментально скрываясь в глубине вместе с ненароком обретенным «пирсингом». Но когда не дрогнет рука, не подведет паутинка-леска и не разогнется миниатюрный крючок, карась нехотя вплывает в сетку угодливо подведенного под него подсака, и сколько радости доставляет держать в руках это круглое крепкое тело с крупной чешуей, отливающее на солнце потемневшей бронзой!
Часам к десяти утра поклевки плотвы, несмотря на регулярное подбрасывание прикормки, становятся реже, и клев ее из непрерывного приобретает некоторую периодичность, когда через каждый пятнадцати-двадцати минутный перерыв удается подряд выхватить из подошедшей стайки пять-шесть плотвиц. Но зато какие это плотвицы! Яркохвостые, яростно бьющиеся на леске так, что иной раз и с карасем спутать можно. Возьмешь такую рыбину дрожащими руками, приложишь для измерения к локтю, и диву даешься: вот ведь вымахала красноглазка, почти вполруки!
Но август – это все же летний месяц, и поэтому к обеду высушившее росу и прогнавшее легкую дымку солнце начинает красноречиво об этом напоминать. Посидим мы, удерживаемые рыбацким азартом, вытирая со лба выступающий пот, да вовремя вспомнив, что всю рыбу не переловишь и не нужно жадничать, начинаем собираться домой. Лениво шевелят бурыми хвостами в потяжелевшем садке серебристые рыбешки, да среди них, будто гуливеры среди лилипутов, бронзовеют два-три карася-великана. Эх, хороша будет и жареха, и вяленка!
))
