Весь месяц жерех «душил» уклейку на БАМе. Два моих похода с блеснами и другими искусственными наживками результата не дали. Решил подключить к процессу высококвалифицированного специалиста, моего друга-рыбака.
Запаслись живцами и во второй половине дня приехали с товарищем на БАМ. По дороге заглянули на плотину, ничего интересного не увидели, кроме троицы, которая процеживала воду через суперэкран. Встретили отдыхающих грибников, которые пришли из прибрежного леса. Добыча их нам понравилась.
На БАМе разместились там, где летом купаются. Товарищ ещё поинтересовался у меня, а купаться здесь не будут? Я уверенно ответил, что уже давно не купаются, не сезон. Забросили живцовые удочки, поставили фидера, чтобы было интересней. Ветер сразу сделал интереснее - сменил направление, наших живцов стало прибивать к берегу. Место менять не стали, вдруг ветер опять поменяется. А жерех показывал, что он на водоёме хозяин, душил и дальше уклейку.
Поскольку живец у нас был традиционный - плотва, стали экраном черпать у берега мелочь, но попадались голавлики. Пробовали на голавликов - не хочет их жерех кушать. Проходящий вдоль берега рыбак со спиннингом выловил невдалеке окушка, чему был откровенно рад, видимо, это был первый окушок. На резинке с мотором причалил рыбак с пойманным одним окунем, пожаловался на плохой клёв, сказал, что эхолот показывает, что леща здесь стоит море.
А вот и началось купание. Предприниматели безграмотно, на ура, пытались иноджипом вытащить на берег джонку. Обслуга в спешке и старании шлепала и бултыхалась в воде. Только благодаря рыбаку на "Ниве" удалось выдернуть прогулочное суденышко. Всё это время говорить о клёве нечего - рев двигателей, топот ног и бултыхание в воде его никак не активизировали.
Мой товарищ понял это раньше меня, собрал снасти и поехал домой. Мне же домой не хотелось, вечерний закат манил и обещал что-то, а из-за верхушек деревьев показывалась полноликая луна. Комарик стал покусывать, значит, начался его вылет. Это для рыбы всегда интересно. Но тщетно, тихо, соседние рыбаки с фидерами и поплавочками сидят неподвижно. Не клюёт.
Сматывая снасти, начинаю понимать, что такая осторожная рыба, как лещ и жерех, видя и слыша такой бардак на берегу, затаилась в испуге, ждёт тишины и только тогда, может быть, будет клевать. А тишина здесь наступает только тогда, когда засыпает последний, бдящий всю ночь, рыбак.
